Интервью звезд

— Дмитрий, как получилось, что вы многократно играли участковых, капитанов, а потом супругу из этой среды нашли? Она была консультантом на съемках?

— Нет, мы познакомились самым обычным способом, после моего спектакля. Я увидел ее и сразу тогда сказал: «Ты будешь моя!» Живем душа в душу уже много лет. Кстати, супруга никогда не называет себя полицейским, потому что она настоящий милиционер. Еще тот, старой школы. В данный момент моя бабушка-старушка по выслуге лет вышла на пенсию. И как она говорит, счастлива от того, что приносит пользу семье. Наталья мне родила такую доченьку замечательную Аксинию Дмитриевну (девочке 6,5 лет. — Прим. «Антенны»). Она моя душа, крылья, мой щит, мое все.

— Кто из вас выбрал для нее столь редкое имя?

— Оно казачье, у меня в роду есть донские казаки. Мы с женой вместе решили назвать дочку так. Имя красивое, а необычное, пожалуй,  только для сегодняшнего дня.

— Аксиния Дмитриевна вьет из папы веревки?

— Стараюсь ее не баловать. Аксиния папу слушает. Мы с ней очень хорошие друзья. Это самое главное.

— А вас как отец воспитывал, в строгости?

— Если у меня батя был кузнецом, то, конечно, в строгости. И порол иногда. Я ему очень благодарен и всегда вспоминаю теплым словом (отец актера ушел из жизни в 2007 году. — Прим. «Антенны»). Сейчас не знаю, что бы отдал, чтобы он хотя бы на пять минут вернулся оттуда и выпорол меня. Мне этого не хватает.

— Непоседливым ребенком были?

— Дело в том, что я не могу сидеть на одном месте, нужно постоянно перемещаться. В детстве, когда вставал рано утром, смотрел на рассвет, и меня тянуло туда, к солнцу. Не знаю куда, но тянуло. И до сих пор так: просыпаюсь, смотрю на восход, и тянет. Если раз в месяц куда-то не поехал, начинается зуд. Неважно куда, но надо ехать. Моя жизнь — это дорога.

— И после школы дорога привела вас в Венгрию, где вы служили.

— Я сначала учился в речном училище в родном Фрунзе, откуда с треском вылетел и пошел работать на камвольно-суконный комбинат, а уже оттуда пошел в армию. Учебный отряд был в Николаеве, а после попал в разведывательную десантную роту в Венгрии. Мечтал служить в морской пехоте, но не сложилось.

— Почему?

— Бог его знает. Мои деды были простыми рядовыми солдатами, но такими мужиками, на которых держалась вся Россия. Дед Василий дошел до Берлина, дед Иван оставил свою руку на войне, когда защищал Севастополь. Вот он водил меня в военкомат, просил, чтобы отправили в пехоту. Почему не взяли, не имею понятия.

— Служба вас как-то изменила, научила чему-то?

— Армия, она ведь как всегда: ума не дает, а дурь вышибает. Я ее вспоминаю с самыми теплыми чувствами. До сих пор мы с сослуживцами созваниваемся, встречаемся. Один мой ротный командир уже на том свете, недавно был у него на могиле, а второй в Рязани живет, видимся периодически.

— Когда вернулись из армии, понимали, чем будете в дальнейшем заниматься?

— Нет, не было мыслей никаких. Дело в том, что я вернулся в страну, которую уже не узнал. Мы перебрались в Воронеж. Моя мама до сих пор там живет. У нас там родни столько, что накрываются километровые столы, когда приезжаю. Так вот в те молодые годы, после армии, пытался там устроиться в СОБР (специальный отряд быстрого реагирования. — Прим. «Антенны»), но не взяли только по той причине, что не было российского гражданства. Работал сварщиком, сапожником, кровли крыл, асфальт клал. Много чего в своей жизни перепробовал.

— Если не ошибаюсь, вы ведь в тот момент уже были женаты?

— Первый раз батя меня женил в 18 лет, это было еще в Киргизии.

— Почему так рано?

— Папа сказал, что надо. В Азии, где я вырос, так принято, к тому же в то время  понимание о том, рано или нет, было немножко другое. Второй раз отец женил меня, когда я уже пришел после армии (дочери актера Веронике от первого брака 30 лет, сыну Ярославу от второго брака 22 года, Назару от третьего незарегистрированного союза 11 лет. — Прим. «Антенны»).

— В какой момент в вашей жизни возникли театр и тяга к актерской профессии?

— Мне сестренка двоюродная подсказала в театральный пойти. В 25 лет я поступил в Воронежский институт к замечательному педагогу Виолетте Владимировне Тополаге и отравился, в хорошем смысле слова, этой жизнью. Сначала играл в Волгоградском новом экспериментальном театре. Три года проработал там, потом год в Липецком муниципальном, а после уехал в Санкт-Петербург. И меня приняли в Большой драматический театр. Проработал там 11 лет, причем играл шикарные главные роли: Никитку во «Власти тьмы», Вакулу в «Ночи перед Рождеством». Не был обижен.

— В кино вы когда попали?

— В начале 2000-х. Первым сериалом был «Чисто по жизни», сыграл там телохранителя, а потом пошло и поехало.

— Благодаря проекту «Ментовские войны» на НТВ вы стали настоящим любимцем зрителей. Популярность обычным будням не мешает?

— Сегодня оно есть, а завтра — нет. Поэтому к таким вещам надо относиться спокойнее, чтобы потом, если что, не болела голова. Узнают, конечно, на улицах. Это приятно.

— Правда, что у вашего подполковника Джексона существует реальный прототип?

— Да. Поговорка моего героя «Меня в Кандагаре до сих пор боятся», — его. Я с ним однажды даже встретился в кафе. Правда, только потом узнал, что этот здоровенький дедок и есть Джексон. Он подошел, ткнул в меня пальцем и сказал: «Сынок, ты не знаешь, что меня играешь. Но ты правильно играешь». Палец у него был такой, что можно картошку толочь.

— Вы не только актер, но и певец. Как это направление в жизни возникло?

— Я петь-то не умею, но очень люблю. В моем детстве мы с маманькой, когда картошку чистили, всегда песни затягивали. Музыка в иные годы помогала выживать. Театр никогда не кормит, там всегда мало платят. Поэтому выступал в ресторанах. Исполнял шансон на потребу публике. Тогда был в моде данный жанр. Ресторан — это, кстати, очень хорошая школа, как актерская, так и для вокалистов. Сейчас у меня свой коллектив. В данный момент нахожусь в Зеленограде, на студии у своего замечательного друга Александра Новоселова, который оказал на меня огромнейшее влияние в музыке. Он научил, как надо подавать песню, показал, что такое красивая музыка. Мы с ним пишем новый альбом.

— При таком ритме со съемками, концертами, успеваете уделять время близким?

— Самое мое любимое хобби — это семья. Такое счастье ощущаю, когда нахожусь рядом с ними. Вместе решаем, куда нам пойти — в кинотеатр, на природу, на море поехать, да неважно куда, лишь бы они были рядом. 

— В четвертый раз вы стали папой уже после 40 лет. В юности и в зрелом возрасте это разные ощущения?

— Когда взял в роддоме девочку на руки, у меня вся жизнь переменилась. Даже к женщинам по-другому стал относиться. Аксиния мне и как внучечка, и как дочечка в одном лице.

— Со своей старшей, Вероникой, часто общаетесь?

— Мы не с ней не виделись уже не знаю сколько лет. Вероника живет в Америке. Как-то собиралась приехать, но не получилось. Постоянно созваниваемся, и она говорит: «Мне все время не хватает папы». И мне ее не хватает.

— Внуков она вам еще не подарила?

— Дочка пока замуж не вышла. В Америке немножко другая жизнь, у них же сначала нужно сделать карьеру.

— А чем занимаются сыновья?

— Старший Ярослав служит в Хабаровске, младший, Назар, в школе учится.

— Всегда мечтали быть многодетным отцом?

— Как-то об этом не задумывался. Сколько бог даст — все мои. Чем больше детей, тем лучше. Это здорово.

Спорим, вы не знали, что… Когда Дмитрий служил в армии и потерял свой автомат, командир роты приказал ему неделю всюду носить с собой бревно. Быковский даже спал с ним.

Блицопрос

— Коронное блюдо вашей жены?

— Манты.

— Первая крупная покупка?

— Золотой перстень. Мне они нравятся. Может быть, это связано с тем, что вырос в Азии.

— Когда что-то не получается…

— Надо попробовать еще раз.

Досье

Родился: 29 января 1969 года в г. Фрунзе Киргизской ССР.

Образование: окончил театральный факультет Воронежской государственной академии искусств.

Карьера: сыграл в более чем 70 фильмах и сериалах, среди которых «Последнее путешествие Синдбада», «Ментовские войны», «Левиафан», «Чужой среди своих», «Физрук», «Великая», «Молодая гвардия», «Тихий Дон», «Гоголь. Начало», «Экспроприатор», «Троцкий» и другие.

Семейное положение: с супругой Натальей воспитывает дочь Аксинию. От предыдущих браков есть трое детей.

— Ольга, судя по трейлеру, ваша героиня в картине «Курьер» прекрасно владеет боевыми искусствами и лихо рассекает на мотоцикле…

— Да, фильм — чистый экшн, я такого не делала давно. У моей героини военное прошлое, она сильная, тренированная, хитрая. Но теперь выбрала себе спокойную работу, развозит различные посылки. И во время одной из доставок оказывается, что посылка предназначена для плохих парней, после чего героине приходится спасаться, вспомнив прошлые боевые навыки.

— Правда, что изначально главная роль была написана для мужчины?

— Да, обычно подобных персонажей и дают играть мужчинам. Но сейчас мы живем в момент, когда у женщин появляется больше возможностей, так что многие сильные герои достаются нам. Сейчас хорошее время, чтобы быть женщиной.

— Вы всегда в отличной форме. Но для роли пришлось дополнительно тренироваться?

— За три недели до начала съемок я каждый день была в спортзале с ребятами-каскадерами. Один из них — шестикратный чемпион по кикбоксингу. Его занятия особенно вдохновили, я даже попросила, чтобы он меня и дальше тренировал. Я с детства хотела заниматься боевыми искусствами, ушу или карате. Но мама не разрешила, сказала: пойдешь на балет, потому что ты девочка. Я еще думала: «Что за ерунда! Какая разница?» Зато теперь я могу делать то, о чем мечтала ребенком.

— Продолжили занятия после съемок?

— Как оказалось, мечтать — это одно, а делать — другое. Следом у меня начался другой проект, потом следующий, так мы и не организовались. Меня не бывает на месте, все время снимаюсь, разъезжаю. Поэтому никогда не могу ничего спланировать, никогда! Это тяжело.

— Самостоятельно занимаетесь спортом для поддержания фигуры?

— Нет! Никто не верит, но это так. Как только среди проектов появляется экшн-фильм, я начинаю заниматься. Потому что в моем расписании автоматически появляются тренировки. Но если это не является частью работы, я ничего не делаю.

— А на мотоцикле вы умели раньше ездить?

— Я научилась, когда мне было 23 или 24 года. Тогда жила в Париже, у меня был муж-байкер. И он сказал: «Хочу, чтобы ты каталась со мной». Я начала ходить в мотошколу. И перед самым экзаменом ехала за городом по мокрой дороге. И так упала! Была гематома на бедре, на колене. При том что я двигалась со скоростью 40 км/ч. Подумала: если такие синяки при небольшой скорости, что же будет, когда 100 и выше? И все, я так и не получила права и больше не водила. То, что опасно, мне неинтересно.

— Но, судя по вашим увлечениям, вы пацанка по натуре?

— Да! Вот сейчас снимаюсь в проекте, где играю настоящего солдата, и мне на днях режиссер сказал: «У тебя только внешность женщины, а ДНК мужчины». И я не первый раз это слышу.

Мой последний бойфренд то же самое сказал: «Ты ведешь себя как мужчина».

— Помните свою первую влюбленность?

— Помню, как в детском саду подошла к мальчику и сказала: «Я тебя люблю. Будем ходить парой». Сейчас анализирую: сама подошла, сама взяла за руку и призналась. И сегодня я в той же позиции! Обычно такую инициативу ждут от мужчин. Я же не буду играть в игры, выжидать, кто должен первым сделать шаг. До сих пор ради любви готова на все. Допустим, сейчас ночь, и завтра мне надо на работу, но я понимаю, что это мой последний шанс — сказать человеку важные слова. Я могу купить билет на самолет и полететь на другой конец Земли. Вот такая сумасшедшая. У меня столько чувств внутри, что я готова свернуть горы ради того, кого люблю. Но и если разлюбила, тоже не скрываю.

— Вы снимались с таким количеством ярких звездных мужчин: Дэниел Крейг, Том Круз. Получается стать друзьями за время работы, потом поддерживаете отношения?

— Чаще с художниками по костюмам, по гриму или с операторами. Из тех имен, которые вы назвали, нет, мы с ними не общаемся. Но Тома Круза я каждый год по e-mail поздравляю с днем рождения, и он всегда благодарит, что я эту дату помню. А не виделись с тех пор ни разу (их совместный проект «Обливион» вышел в 2013 году. — Прим. Wday.ru).

— Бывает, что, глядя на свою жизнь, думаете: я об этом и мечтать не могла? Или всегда знали, что добьетесь успеха?

— Нет, не знала. То, что со мной случилось, невероятно. И я всегда помню, откуда я родом, и мне кажется, что осталась такой же. До сих пор не научилась жить по новым возможностям. Когда вижу что-то красивое, могу сказать: «Как дорого!» Уже мама говорит: «Ольга, ты же зарабатываешь, можешь себе позволить. Купи». А я все не могу привыкнуть, что зарабатываю. И мне хочется самой ходить в супермаркет, покупать свои помидоры-огурцы. Это тоже радость жизни.

— А когда вас начали узнавать на улице?

— Наверное, после премьер картин «Хитмэн» и «Квант милосердия». Они вышли одна за другой. Из необычных проявлений внимания — помню, прислали огромный букет цветов в номер отеля, так я и не узнала, кто. Тогда меня это испугало: не поняла, кто из незнакомых людей узнал, где я нахожусь.

— Недавно в «Инстаграме» вы написали, что до Рождества работаете без выходных…

— Суббота и воскресенье — выходные. Но с понедельника по пятницу я с 6 утра на площадке. Вечером прихожу, ем и ложусь спать, а с утра снова на работу.

— Вы для себя выработали правила, как оставаться энергичной при таком режиме?

— Я в этом смысле тоже как мужчина. Это женщины о себе заботятся. А я все делаю на износ. Устала, приболела — ничего страшного, заживет, поехали дальше. Я не хожу в салоны красоты, на массажи. Но сейчас учусь бережному отношению к себе. Долго несла все на своих плечах. Может быть, пора расслабиться и стать женщиной? Мужчиной быть хорошо и интересно, но я сама себе все доказала. Теперь мне хочется побыть кем-то другим.

— Время идет к Новому году. У вас есть праздничные традиции?

— Обязательно готовим оливье, морковку с майонезом — такие советские блюда, которые я очень люблю. А праздник провожу по-разному. В этом году на Рождество, скорее всего, останусь дома, потому что я заканчиваю работу поздно 23 декабря. И на следующий день буду такая уставшая, что никуда не поеду. А на Новый год, может быть, полетим кататься на лыжах.

— Елку успеваете нарядить?

— Конечно. И делать это с сыном (Александру 4 года. — Прим. Wday.ru) с каждым годом все интереснее. Также мы обязательно ходим в зимний парк аттракционов в Лондоне. Катаемся на коньках. Эти занятия становятся традицией.

— Сын пишет письма Санта-Клаусу?

— Да, обязательно. Правда, на этот раз ребенок уже вербально сделал заказ. Это было так мило: сложил ручки, как в молитве, посмотрел на небо и озвучил свое желание. Дед Мороз услышал!

С папой Дмитрия Юрием Георгиевичем и старшим братом Михаилом «Антенна» встретилась в их дачном доме в 70 км от Москвы.

Юрий Георгиевич: Мне тут все о Диме напоминает. Сижу, подумаю о чем-то и не могу сдержать слез. Тяжело. Вон на стене — две шкуры оленя, его сувенир из Лапландии. Мне такую купил, себе и сыну Дане, они с ним вместе туда ездили. А когда ремонт делал, отдал свою, сказал, что на даче больше к месту. На кухне живет попугай, ему уже лет 10. Когда сын снимался в «Охоте на гения», у его героя такой был, и Диме выдали птицу заранее, чтобы привыкли друг к другу. Так он себе попугая и оставил. Говорить он не учился, но смеется и каркает.

У нас раньше был другой дом подо Ржевом, но та деревня угасала, людей все меньше, зимой не проехать. Рита, жена моя и мама Миши и Димы (ее не стало в 2006 году. — Прим. «Антенны»), когда вышла на пенсию, сказала: «Надо искать другой». И как-то наткнулась в газете на объявление о продаже этого дома. Помню, Дима зашел, стройка еще не была закончена, но камин уже возвели, и произнес: «О, мечта поэта!»

Дима приезжал ко мне довольно часто, несколько раз даже на мотоцикле. Звонил: «Пап, ты как? Что делаешь?» Отвечал: «Все хорошо, телевизор смотрю». Он: «Открывай, я за воротами стою». И всегда с пакетами продуктов. Сыновья оба такие внимательные, заботливые: «Пап, есть деньги? Как с дровами?»

Михаил: Мы тут все вместе обживали. Что-то Дима привозил, что-то я. Нам с братом проще было помочь отцу финансово, чем самим всем заниматься. Мы в стройке не специалисты, да и она в основном летом идет, а в это время съемочный период (Михаил — руководитель пиротехнической фирмы, занимается спецэффектами в кино. — Прим. «Антенны»). Так что папа у нас за прораба, а наша с братом задача — финансами обеспечить. Мы приезжали сюда отдыхать.

Ю.Г.: Попросишь их покосить, землю разбросать — сделают. На даче только смородина, лук, чеснок, мы не стали увлекаться ни огурцами, ни помидорами. Уже по прошлой даче поняли, что не нужно тратить силы и время на огород.

М.: Да, а то хочешь подышать свежим воздухом, поваляться, а папа: «Картошечку прополете, ребята?» Переглянемся с Димкой, пойдем к соседке и купим у нее мешок картошки — держи. Обычно мы сюда приезжали на пару дней, дольше не позволяла работа, а вот в Новый год собирались здесь обязательно. Это как закон. Дима отыгрывал спектакль 30 декабря и прямиком сюда. В угол комнаты папа елку ставил. Каждый что-то привозил из дома. На мне был оливье, готовил целый тазик. Димка любил, как я его мелко режу. У меня же еще диплом повара, так что навык в этом есть. Ну и фейерверки были на нас с Димкой. Смотреть наш салют все соседи собирались. А потом толпа перемещалась из дома в дом — у каждого посидеть, отметить.

Ю.Г.: Знаю, что в семьях складывается по-разному, но у Миши с Димой все было хорошо. Они с детства дружили. Случалось, конечно, в детстве так, что старший что-то натворит, а младший отвечает.

М.: Но попадало все равно мне. Чего мы только не творили. Когда в квартире в Тушине жили, мазали руки вареньем, и я Димке: «А теперь ставим отпечатки!», сам стен не касался, а он, маленький, у нас 3,5 года разница, шлеп-шлеп по обоям. Родители приходили: «Ну-ка! Давай ладони прикладывай. А твоих почему нет?» И в угол меня за подстрекательство. Или мазали иголки пластилином, приделывали к ним перья, надевали маски и давай со всей дури друг в друга кидать. Запихивали в игрушечные пушки серу, гвозди и палили в пластилиновых солдатиков. Как-то пульками стрелял и задел люстру рукой, она Диме на голову и вдребезги. Он маме звонит: так и так, кошка подпрыгнула и сбила. А она: «Голова-то хоть цела?»

Подросли, появились другие игрушки. Димка увлекся мотоциклами, а когда приобрел машину, я купил его байк, а он взял себе другой. Он учил меня на мотоцикле ездить, а я его на автомобиле. А вот бандана, которую Дима носил постоянно, скорее от меня. Я раньше на концертах работал, отвечал за спецэффекты, оттуда и пошло — бандана, кожа, заклепки, потом и Дима стал так одеваться. Какое-то время ходил с лисьим хвостом на поясе. Откуда у него — даже не знаю, не спрашивал. Носит — значит, нравится.

Ю.Г.: Мальчишки сами определяли, чем им в жизни заниматься. Миша был больше по технической части, конструкторы в детстве мастерил. И теперь специалист по пиротехнике. А Дима сначала спортом увлекся. Началось с того, что в школе поставили задачу, чтобы все ученики первых классов умели плавать. Водили всех в бассейн, потом он стал ходить в спортивную школу, по 20 бассейнов проплывал, приходил и падал на диван от усталости. Позже записался в футбол, на следующий год — на борьбу, затем — на бокс. А потом он прошел отбор в театральную школу Спесивцева. Дима с детства все хорошо запоминал, стихи знал, танцами увлекался. Ребята любили, когда я им читал Василия Теркина, и как-то он главу оттуда выучил! Потом мы ходили на все его школьные постановки. Дима играл в «Маугли», с «Городом мышей» они выезжали в ФРГ, Францию.

Был ли он доволен, как складывалась его карьера? В разные периоды по-всякому. Конечно, когда после окончания Щукинского училища Марк Анатольевич Захаров сразу взял его в «Ленком», ему первое время было интересно — такие величины рядом: Леонид Броневой, Евгений Леонов, Николай Караченцов, Саша Збруев, Саша Абдулов, Инна Чурикова, Олег Янковский. А потом наступил период, когда ему хотелось расти, а он все играл в массовке, ролей крупных не давали. Дима уже уходить собирался, когда Збруев его остановил, пообещав роль в спектакле «Две женщины». За эту работу они с Еленой Шаниной получили премию Леонова, а спектакль — «Чайку». Это его приободрило, конечно. Он проработал в «Ленкоме» с 1992 по 2003 год, а потом ушел.

М.: Актеры больше зарабатывают на съемках в кино и в рекламе, а в «Ленкоме» известных артистов отпускали, остальных — нет. Диме приходилось отказываться от ролей, это его напрягало и стало еще одним поводом, который сподвиг уйти из театра. Но потом он расцвел, вздохнул полной грудью, у него сразу появилась куча съемок, предложений. Не помню, чтобы он сказал хоть про какую-то роль, что она ему не нравится, снимается из-за денег. Каждой отдавал себя полностью. Он не только драйвовый был, но и очень основательно подходил к работе. Перед съемками в сериале «Боец» месяца три ходил в зал, занимался карате. Часто отказывался от каскадеров, предпочитал все делать сам. Мы вместе работали в сериале «Ростов-папа», и у Димы в одной из сцен была драка с горением. На актера в таких случаях надевают маску, лица не видно. Смысла драться и гореть нет никакого. Но Димке важно было самому это сделать, прожить этот момент. Так и жил на грани.

Последний раз мы виделись с ним здесь, на даче, говорили о текущих делах. Потом я уехал в командировку, почти все лето меня в Москве не было. Вернулся 14 октября, а 15-го мне сообщили, что Димы больше нет. У меня до сих пор его номер в телефоне. Удалить — как точку поставить. Мы с Димкой обычно созванивались по возвращении в Москву: «Когда будешь на даче?», часто здесь и встречались. А вот на отдых вместе так и не довелось съездить — все графики и планы не совпадали.

Слово сыну

Даниил, 23 года:

– Сейчас я студент последнего курса режиссерского факультета ГИТР (Институт кино и телевидения), занимаюсь дипломным фильмом, готовлюсь к поступлению на Высшие режиссерские курсы. Во время учебы снял несколько короткометражных работ, в частности, фильм по рассказу Василия Шукшина «Микроскоп». На фестивале соцрекламы «Остров Мир» мой ролик «Видим сердцем» занял первое место. К сожалению, мои работы папа увидеть не успел, надеюсь, они ему понравились бы.

Мы всегда с отцом много говорили о кино. В детстве я несколько раз был с ним на съемочной площадке, видел, как он снимается, как меняется, когда входит в кадр. Помню первое ощущение трепета от кинопроцесса. Конечно, после школы я советовался с родителями, куда поступать. Они одобрили мое решение, хотя папа хотел, чтобы я стал актером. Но мне интереснее быть за кадром, всегда хотел через магию кино воплощать свое видение мира. Не знаю, когда мне стала интересна эта профессия, кажется, будто желание было всегда. Перед поступлением отец советовал, как вести себя на экзаменах, мы репетировали с ним этюды, отбирали работы для конкурса. Папа давал советы, как режиссер должен работать с актером.

Мы с отцом часто созванивались и списывались, встречались при любой возможности, хотя он много работал. Любили вместе ходить в кино, в кафе, на картинг, были у нас дома или ехали к нему. Это он научил меня кататься на роликах и велосипеде. А еще мы всегда много разговаривали. Папа был веселый и добрый, мастер историй. С ним было интересно, тепло и уютно, легко и просто. Мы хорошо понимали друг друга, в основном наши мнения совпадали, иногда спорили по поводу фильмов, книг. Я ощущал себя рядом с ним защищенным, советовался с ним, мы действительно были друзьями. Что не исключало его требовательности ко мне, особенно когда это касалось вопросов спорта. Отец принимал решения о моих занятиях в секции айкидо, тайского бокса, настаивал на тренировках дома и водил в спортзал. Он сам был целеустремленный, умел преодолевать себя, был открыт всему новому. Я с гордостью следил за ним на «Ледниковом периоде». Отец всегда говорил, чтобы чего-то добиться в жизни, кем-то стать, нужно много трудиться.

Папа делал много подарков, но особенно ценны для меня часы на 16-летие. Очень дорогие. Отец хотел показать, что я уже стал взрослым. Он очень любил мотоциклы и, конечно, хотел, чтобы они стали и моим увлечением. Мама (Ольга Аносова. — Прим. «Антенны») была против того, чтобы он покупал мне байк, боялась за меня, считала, что еще рано. Сейчас я бы очень хотел, чтобы папин «Харлей» принадлежал мне. В память о нем. Мне трудно оценивать себя со стороны, но говорят, мы во многом похожи. По крайней мере, я хотел бы так же бережно и с заботой относиться к близким. Последний раз мы встречались с папой дома. Он расспрашивал, как у меня дела в институте, чем занимаюсь, говорил, что собирается на съемки. Как обычно.

Я храню номер папы в телефоне, так у меня создается иллюзия, что однажды смогу ему позвонить. Мне кажется, мы все мало говорим близким о том, как они нам дороги. Я не исключение. Очень люблю отца, и мне его не хватает. Надеюсь, он это знал и чувствовал. Больно, что я ничего не могу изменить.

С папой Дмитрия Юрием Георгиевичем и старшим братом Михаилом «Антенна» встретилась в их дачном доме в 70 км от Москвы.

Юрий Георгиевич: Мне тут все о Диме напоминает. Сижу, подумаю о чем-то и не могу сдержать слез. Тяжело. Вон на стене — две шкуры оленя, его сувенир из Лапландии. Мне такую купил, себе и сыну Дане, они с ним вместе туда ездили. А когда ремонт делал, отдал свою, сказал, что на даче больше к месту. На кухне живет попугай, ему уже лет 10. Когда сын снимался в «Охоте на гения», у его героя такой был, и Диме выдали птицу заранее, чтобы привыкли друг к другу. Так он себе попугая и оставил. Говорить он не учился, но смеется и каркает.

У нас раньше был другой дом подо Ржевом, но та деревня угасала, людей все меньше, зимой не проехать. Рита, жена моя и мама Миши и Димы (ее не стало в 2006 году. — Прим. «Антенны»), когда вышла на пенсию, сказала: «Надо искать другой». И как-то наткнулась в газете на объявление о продаже этого дома. Помню, Дима зашел, стройка еще не была закончена, но камин уже возвели, и произнес: «О, мечта поэта!»

Дима приезжал ко мне довольно часто, несколько раз даже на мотоцикле. Звонил: «Пап, ты как? Что делаешь?» Отвечал: «Все хорошо, телевизор смотрю». Он: «Открывай, я за воротами стою». И всегда с пакетами продуктов. Сыновья оба такие внимательные, заботливые: «Пап, есть деньги? Как с дровами?»

Михаил: Мы тут все вместе обживали. Что-то Дима привозил, что-то я. Нам с братом проще было помочь отцу финансово, чем самим всем заниматься. Мы в стройке не специалисты, да и она в основном летом идет, а в это время съемочный период (Михаил — руководитель пиротехнической фирмы, занимается спецэффектами в кино. — Прим. «Антенны»). Так что папа у нас за прораба, а наша с братом задача — финансами обеспечить. Мы приезжали сюда отдыхать.

Ю.Г.: Попросишь их покосить, землю разбросать — сделают. На даче только смородина, лук, чеснок, мы не стали увлекаться ни огурцами, ни помидорами. Уже по прошлой даче поняли, что не нужно тратить силы и время на огород.

М.: Да, а то хочешь подышать свежим воздухом, поваляться, а папа: «Картошечку прополете, ребята?» Переглянемся с Димкой, пойдем к соседке и купим у нее мешок картошки — держи. Обычно мы сюда приезжали на пару дней, дольше не позволяла работа, а вот в Новый год собирались здесь обязательно. Это как закон. Дима отыгрывал спектакль 30 декабря и прямиком сюда. В угол комнаты папа елку ставил. Каждый что-то привозил из дома. На мне был оливье, готовил целый тазик. Димка любил, как я его мелко режу. У меня же еще диплом повара, так что навык в этом есть. Ну и фейерверки были на нас с Димкой. Смотреть наш салют все соседи собирались. А потом толпа перемещалась из дома в дом — у каждого посидеть, отметить.

Ю.Г.: Знаю, что в семьях складывается по-разному, но у Миши с Димой все было хорошо. Они с детства дружили. Случалось, конечно, в детстве так, что старший что-то натворит, а младший отвечает.

М.: Но попадало все равно мне. Чего мы только не творили. Когда в квартире в Тушине жили, мазали руки вареньем, и я Димке: «А теперь ставим отпечатки!», сам стен не касался, а он, маленький, у нас 3,5 года разница, шлеп-шлеп по обоям. Родители приходили: «Ну-ка! Давай ладони прикладывай. А твоих почему нет?» И в угол меня за подстрекательство. Или мазали иголки пластилином, приделывали к ним перья, надевали маски и давай со всей дури друг в друга кидать. Запихивали в игрушечные пушки серу, гвозди и палили в пластилиновых солдатиков. Как-то пульками стрелял и задел люстру рукой, она Диме на голову и вдребезги. Он маме звонит: так и так, кошка подпрыгнула и сбила. А она: «Голова-то хоть цела?»

Подросли, появились другие игрушки. Димка увлекся мотоциклами, а когда приобрел машину, я купил его байк, а он взял себе другой. Он учил меня на мотоцикле ездить, а я его на автомобиле. А вот бандана, которую Дима носил постоянно, скорее от меня. Я раньше на концертах работал, отвечал за спецэффекты, оттуда и пошло — бандана, кожа, заклепки, потом и Дима стал так одеваться. Какое-то время ходил с лисьим хвостом на поясе. Откуда у него — даже не знаю, не спрашивал. Носит — значит, нравится.

Ю.Г.: Мальчишки сами определяли, чем им в жизни заниматься. Миша был больше по технической части, конструкторы в детстве мастерил. И теперь специалист по пиротехнике. А Дима сначала спортом увлекся. Началось с того, что в школе поставили задачу, чтобы все ученики первых классов умели плавать. Водили всех в бассейн, потом он стал ходить в спортивную школу, по 20 бассейнов проплывал, приходил и падал на диван от усталости. Позже записался в футбол, на следующий год — на борьбу, затем — на бокс. А потом он прошел отбор в театральную школу Спесивцева. Дима с детства все хорошо запоминал, стихи знал, танцами увлекался. Ребята любили, когда я им читал Василия Теркина, и как-то он главу оттуда выучил! Потом мы ходили на все его школьные постановки. Дима играл в «Маугли», с «Городом мышей» они выезжали в ФРГ, Францию.

Был ли он доволен, как складывалась его карьера? В разные периоды по-всякому. Конечно, когда после окончания Щукинского училища Марк Анатольевич Захаров сразу взял его в «Ленком», ему первое время было интересно — такие величины рядом: Леонид Броневой, Евгений Леонов, Николай Караченцов, Саша Збруев, Саша Абдулов, Инна Чурикова, Олег Янковский. А потом наступил период, когда ему хотелось расти, а он все играл в массовке, ролей крупных не давали. Дима уже уходить собирался, когда Збруев его остановил, пообещав роль в спектакле «Две женщины». За эту работу они с Еленой Шаниной получили премию Леонова, а спектакль — «Чайку». Это его приободрило, конечно. Он проработал в «Ленкоме» с 1992 по 2003 год, а потом ушел.

М.: Актеры больше зарабатывают на съемках в кино и в рекламе, а в «Ленкоме» известных артистов отпускали, остальных — нет. Диме приходилось отказываться от ролей, это его напрягало и стало еще одним поводом, который сподвиг уйти из театра. Но потом он расцвел, вздохнул полной грудью, у него сразу появилась куча съемок, предложений. Не помню, чтобы он сказал хоть про какую-то роль, что она ему не нравится, снимается из-за денег. Каждой отдавал себя полностью. Он не только драйвовый был, но и очень основательно подходил к работе. Перед съемками в сериале «Боец» месяца три ходил в зал, занимался карате. Часто отказывался от каскадеров, предпочитал все делать сам. Мы вместе работали в сериале «Ростов-папа», и у Димы в одной из сцен была драка с горением. На актера в таких случаях надевают маску, лица не видно. Смысла драться и гореть нет никакого. Но Димке важно было самому это сделать, прожить этот момент. Так и жил на грани.

Последний раз мы виделись с ним здесь, на даче, говорили о текущих делах. Потом я уехал в командировку, почти все лето меня в Москве не было. Вернулся 14 октября, а 15-го мне сообщили, что Димы больше нет. У меня до сих пор его номер в телефоне. Удалить — как точку поставить. Мы с Димкой обычно созванивались по возвращении в Москву: «Когда будешь на даче?», часто здесь и встречались. А вот на отдых вместе так и не довелось съездить — все графики и планы не совпадали.

Слово сыну

Даниил, 23 года:

– Сейчас я студент последнего курса режиссерского факультета ГИТР (Институт кино и телевидения), занимаюсь дипломным фильмом, готовлюсь к поступлению на Высшие режиссерские курсы. Во время учебы снял несколько короткометражных работ, в частности, фильм по рассказу Василия Шукшина «Микроскоп». На фестивале соцрекламы «Остров Мир» мой ролик «Видим сердцем» занял первое место. К сожалению, мои работы папа увидеть не успел, надеюсь, они ему понравились бы.

Мы всегда с отцом много говорили о кино. В детстве я несколько раз был с ним на съемочной площадке, видел, как он снимается, как меняется, когда входит в кадр. Помню первое ощущение трепета от кинопроцесса. Конечно, после школы я советовался с родителями, куда поступать. Они одобрили мое решение, хотя папа хотел, чтобы я стал актером. Но мне интереснее быть за кадром, всегда хотел через магию кино воплощать свое видение мира. Не знаю, когда мне стала интересна эта профессия, кажется, будто желание было всегда. Перед поступлением отец советовал, как вести себя на экзаменах, мы репетировали с ним этюды, отбирали работы для конкурса. Папа давал советы, как режиссер должен работать с актером.

Мы с отцом часто созванивались и списывались, встречались при любой возможности, хотя он много работал. Любили вместе ходить в кино, в кафе, на картинг, были у нас дома или ехали к нему. Это он научил меня кататься на роликах и велосипеде. А еще мы всегда много разговаривали. Папа был веселый и добрый, мастер историй. С ним было интересно, тепло и уютно, легко и просто. Мы хорошо понимали друг друга, в основном наши мнения совпадали, иногда спорили по поводу фильмов, книг. Я ощущал себя рядом с ним защищенным, советовался с ним, мы действительно были друзьями. Что не исключало его требовательности ко мне, особенно когда это касалось вопросов спорта. Отец принимал решения о моих занятиях в секции айкидо, тайского бокса, настаивал на тренировках дома и водил в спортзал. Он сам был целеустремленный, умел преодолевать себя, был открыт всему новому. Я с гордостью следил за ним на «Ледниковом периоде». Отец всегда говорил, чтобы чего-то добиться в жизни, кем-то стать, нужно много трудиться.

Папа делал много подарков, но особенно ценны для меня часы на 16-летие. Очень дорогие. Отец хотел показать, что я уже стал взрослым. Он очень любил мотоциклы и, конечно, хотел, чтобы они стали и моим увлечением. Мама (Ольга Аносова. — Прим. «Антенны») была против того, чтобы он покупал мне байк, боялась за меня, считала, что еще рано. Сейчас я бы очень хотел, чтобы папин «Харлей» принадлежал мне. В память о нем. Мне трудно оценивать себя со стороны, но говорят, мы во многом похожи. По крайней мере, я хотел бы так же бережно и с заботой относиться к близким. Последний раз мы встречались с папой дома. Он расспрашивал, как у меня дела в институте, чем занимаюсь, говорил, что собирается на съемки. Как обычно.

Я храню номер папы в телефоне, так у меня создается иллюзия, что однажды смогу ему позвонить. Мне кажется, мы все мало говорим близким о том, как они нам дороги. Я не исключение. Очень люблю отца, и мне его не хватает. Надеюсь, он это знал и чувствовал. Больно, что я ничего не могу изменить.

Поступало очень ограниченное количество предложений. Меня ассоциировали только с Кисегач». Но теперь предвкушает актерский расцвет, началом которого считает новую картину «Давай разведемся».

– Светлана, вы красивая, успешная, самодостаточная и финансово независимая. Обо всем этом мечтают многие женщины. Есть ли в обладании подобными качествами какой-то минус?

– Есть небольшой, он заключается в том, что, как оказалось, мужчины побаиваются успешных женщин.

– Почему?

– Я не знаю, этот вопрос надо задать им. Мне и самой интересно. Если женщина делает что-то в жизни сама и у нее есть цель, не связанная напрямую с рождением детей и их воспитанием, то к ней относятся с какой-то настороженностью. Может быть, мужчины воспринимают это как некое соперничество.

– У вас какая цель?

– Делать то, что мне нравится: играть в кино и театре, развиваться и совершенствоваться в актерской профессии, делать собственное развлекательное шоу на YouTube, снять короткометражный фильм по своему сценарию, вести передачу про путешествия. Планов, как говорится, громадье.

Организм не хочет ни пельменей, ни картошки фри

– Еще вы увлекаетесь нестандартными видами спорта, стреляете, боксируете, ныряете…

– Для нашей профессии это очень даже обычные вещи. Многие мои коллеги делают то же самое. Просто подавляющее большинство людей ходит в зал, а я его не люблю.

– Глядя на вас, наоборот, можно подумать, что из него не вылезаете.

– Это генетика и образ питания, который выработался. Я отказалась от многих продуктов, от полуфабрикатов, давно не пью газировку, не ем сдобу, минимум сахара. От кофе совсем недавно отказалась — и, знаете, жива-здорова. Этот комплексный подход отражается на моем внешнем виде. Обмен веществ после 40 лет начинает замедляться, поэтому я себя ограничиваю в еде.

– Интересно, что в таком случае можно найти в вашем холодильнике?

– У меня там косметика. Обычно есть что-то из зелени, салат, морковь. Обожаю свежие огурцы, это прекрасный перекус, на мой взгляд. Периодически сельдерей бывает. Яйца, очень люблю козий сыр, икру из баклажанов, хумус.

– Ничего вредного! Не сложно так себя держать?

– Я не прикладываю никаких усилий к сдерживанию, прислушиваюсь к себе, что хочет организм. Если вы думаете, что он на самом деле дико хочет жареных пельменей и картофеля фри, вы ошибаетесь. А если стараться чуть тоньше чувствовать себя, то все вредное и ненужное постепенно уйдет из рациона. Вот кофе, как говорят косметологи, сушит кожу. Я решила от него отказаться, потому что очень много его пила, по три-четыре чашки в день. Перестала, и мне только лучше, как ни странно, перестала болеть голова, меньше стала отекать по утрам. К тому же всегда можно найти полезную альтернативу в виде чая и травяных сборов. Когда у человека душевное состояние негармоничное, еда может стать своего рода наркотиком, это самый распространенный вид компенсации. Но если ты более-менее разбираешься с тем, что у тебя внутри происходит, вопрос переедания сам собой отпадает.

Танцы на пилоне сделали увереннее

– Вы как-то признались в своем «Инстаграме», что молчали целый месяц. Что это за перезагрузка была?

– Да, 30 дней, три раза по 10 дней, и делала я это на протяжении трех лет. Эта техника медитации называется випассана (древнейшая духовная практика, признанная в буддизме как методика развития личности. — Прим. «Антенны»). Она мне очень нравится.

– Что она дает?

– Главная опасность для современного человека, на мой взгляд, заключена в перенасыщении информацией, и випассана очень помогает, очищая сознание от ненужного мусора и шума. Своего рода гигиена сознания. Сейчас же даже реабилитационные центры есть, где люди сдают телефоны и учатся обходиться без Интернета. А я не хочу этого допустить, поэтому устраиваю себе подобные детоксы.

– Ваши танцы на пилоне, которыми вы занимаетесь, это тоже навык для кино?

– В свое время увлекалась йогой, но захотелось попробовать что-то новое. И постановщик «КиношоУ» хореограф Мигель, с которым я тогда работала, посоветовал мне попробовать пилон. Он сказал, что это очень мощная нагрузка, одновременно тренируются выносливость, сила, развиваются грация, растяжка. Я начала заниматься в 2017 году, но не могу позволить себе ходить так часто, как хотелось бы, поэтому периодически делаю перерывы.

– Это помогло раскрыть в себе что-то новое?

– Я стала более уверенной. Закономерность, которая работает в моем случае, такова: чем более свободным становится тело, чем меньше в нем физических зажимов, тем просторнее у меня в голове. Раскрепощение тела каким-то образом меняет сознание.

– Вы спокойно выставили в Интернет видео, где танцуете на высоких каблуках, в облегающем боди. Значит ли это, что довольны собой?

– Да.

– Вижу, что и фотошоп в социальных сетях не используете.

– Я категорически против ретуши. Это стремление быть совершенным уводит от себя и, как мне кажется, плохо влияет на психику окружающих.

Когда закрывается одна дверь, открывается другая

– Помню, как вы говорили, что после сериала «Интерны» и роли Анастасии Кисегач больше не хотите играть медиков. Но ваша героиня в новом фильме «Давай разведемся» — гинеколог. Как же так получилось?

– Потому что там практически все врачи. Анна Михалкова играет гинеколога, а я — ее коллегу по работе и по совместительству подругу. Не смогла я отказать режиссеру Анне Пармас, поэтому снова врач.

– Как следует из названия, завязка сюжета лежит в разводе. Это событие чаще всего трагичное, и в кино в том числе. В вашей картине что-то иначе?

– Абсолютно иначе, Анна Пармас ко всему подходит с юмором. И это прекрасно, потому что юмор — наш спасательный круг. Активно его использую, выплывая из жизненных перипетий, да и многие думаю, что тоже. Жанр нашей жизни — это трагикомедия, ведь смешное и трагичное всегда рядом.

– Правильно понимаю, посыл истории в том, что расставание — это не конец всему?

– Более того, можно сказать, что иногда жизнь после него только начинается. Все хотят стабильности, гарантий, но даже без них можно быть счастливым. Когда закрылась одна дверь, открывается другая. Это автоматически происходит. Жизнь прекрасна, и она продолжается, несмотря ни на что.

– Главная героиня, которую играет Анна Михалкова, идет к колдунье после того, как ей изменил муж. Как считаете, в любви, как и на войне, все средства хороши и такие в том числе?

– Думаю, что человек в отчаянии способен совершить массу глупостей. Знаете, как говорят: «Не держи того, кто хочет уйти, ты задерживаешь приход того, кто к тебе идет».

– Почему удерживать уходящего чаще все-таки свойственно женщинам?

– От страха, что не будет лучше. И опять же потому, что очень хочется стабильности. Хоть какой, но свой. «Одинокая женщина — это неприлично» — такие предрассудки и убеждения из середины XX века все еще сидят в головах у многих женщин и сегодня.

– В «Интернах» героиня была старше вас. Приятно сейчас играть женщину своего возраста?

– Это гораздо проще и естественнее. И, наверное, речь даже не про приятность, а про большую правдоподобность.

– Ранее вы предполагали, что актерский расцвет придется на то время, когда ваш биологический возраст совпадет с экранным.

– Да, это так. Я в предвкушении расцвета, считаю фильм «Давай разведемся» его началом. Сейчас в сериале «Фитнес» играю такую роскошную даму 40 с небольшим, у которой прекрасные любовные отношения с молодым человеком моложе ее.

От депрессии вылечил остров

– Вы сталкивались с периодами кризисов веры в себя и в свою карьеру?

– Конечно. Закончили в 2015 году снимать сериал «Интерны», и поступало очень ограниченное количество предложений по работе. Все это было связано с тем, что меня ассоциировали только с Анастасией Константиновной Кисегач.

– Звали играть только врачей?

– И их в том числе, и просто женщин с тяжелой судьбой. Набивает оскомину играть одно и то же, конечно, хочется разнообразия. У меня был в 2016 году фильм «Петербург. Только по любви», это моя первая работа с Аней Пармас. Программа «КиношоУ» на НТВ, где собираются актеры, поют, делают ремейки. Это было интересно, определенный вызов с профессиональной точки зрения.

– Про тот самый период после роли Кисегач вы писали в социальных сетях, что отправились на Бали и этот остров вылечил вас от депрессии?

– Да. Остров ведь оторван от цивилизации, со всех сторон омывается океаном. Проживание в мегаполисе чревато депрессиями, здесь кругом бездушные бетон и камень. А живая природа дает силы, какие-то глубинные и очень правильные вибрации. Пожив на Бали буквально два месяца, я ими зарядилась, и всю хандру как рукой сняло. Освоила мопед, объездила весь остров вдоль и поперек, совершила восхождение на вулкан, погружалась с аквалангом.

– Та Светлана, которая в 2009 году пришла на кастинг в «Интерны», и сегодняшняя — это разные люди и актрисы?

– Все, как мне кажется, за 10 лет неизбежно меняются. Трансформация, я считаю, произошла колоссальная. В первую очередь связываю эти вещи с духовным развитием и препятствиями, которые преодолела. Пришла к выводу, что все ограничения в первую очередь у нас в голове. Переформатировать себя — обязательное условие для какого-то масштабного поворота. Он у меня произошел, но я прикладывала к этому массу усилий. И это дело не одного дня, всю оставшуюся жизнь этим надо заниматься. Наверное, у меня был какой-то поиск себя: кто есть я, что здесь делаю, чего хочу. Наша профессия такова, что играю кого-то другого, говорю чужие слова, кем-то написанные, она располагает к тому, чтобы спрятаться за персонажем. Но для того, чтобы найти себя, сначала себя нужно потерять.

Досье

Родилась: 25 января 1979 года в Челябинске.

Образование: актерский факультет Международного славянского института, Всероссийский заочный финансово-экономический институт.

Карьера: снялась в таких фильмах и сериалах, как «Простые вещи», «Фитнес», «Петербург. Только по любви», «Интерны», «Бумер-2», «Страна ОЗ» и других.

Семейное положение: не замужем.

БЛИЦОПРОС

Ваш самый смелый поступок?

– Поступила в 2000 году на актерский факультет, не предала свою мечту!

Главное качество мужчины?

– Доброта, чувство юмора, ответственность, честность.

Любимое место в доме?

– Мой уютный диван.

Спорим, вы не знали, что… в жизни Светланы были периоды, когда она работала на ресепшен в хостеле.

– В этом году десять лет, как с нами нет Вячеслава Михайловича, — говорит Иветта Невинная. — Раньше мы всей семьей собирались у них с бабушкой дома на Тверской на чей-нибудь день рождения или Новый год. Взрослые за столом говорили о театре, а мы с младшей сестрой Василисой делились школьными приключениями.

С уходом дедушки из квартиры как будто ушла жизнь. Сейчас его спальня заставлена коробками. Лампы завешаны простынями. Даже вещи, которые бы напоминали о нем, убраны. Правда, у родителей дома висят его портреты, а у Нины Ивановны (вдова, актриса Нина Гуляева. — Прим. «Антенны») все спрятано. Квартира как будто находится в состоянии переезда. Такое впечатление, что Вячеслав Михайлович уехал и что-то забрал с собой.

Конечно, дедушки очень не хватает. Он, как мудрый Каа из «Маугли», всегда мог что-то подсказать, поделиться опытом. У него были энциклопедические знания. Когда сталкивалась с чем-то неясным, первым делом звонила ему. Помню, в начальной школе задали сложную задачку по математике. Мы с папой (актер Вячеслав Невинный — младший. — Прим. «Антенны») долго над ней ломали голову. А дедушка ее смог решить. Также у нас была традиция, которую мы сохранили и по сей день: делиться впечатлениями после спектакля. Теперь обсуждаем это только с бабушкой…

Сидел за столом с полотенцем на плече

– Вячеслав Михайлович любил отмечать праздники в семейном кругу. Когда родители говорили, что едем к бабушке и дедушке, то мы с Василисой интересовались, что именно будем отмечать. День рождения? Хорошо, значит, ждет торт! Если Новый год, то мандарины! И по-детски радовались, что будем все вместе. Не видела, чтобы дедушка ходил по дому в костюме и встречал гостей. Все было очень просто и по-домашнему: сидел за столом по пояс голым и с полотенцем на плече. В праздники постоянно звонил телефон. Тогда на всю квартиру раздавался громогласный голос: «Нин, возьми трубку!» Так бабушка бегала между кухней и телефоном.

Кстати, Вячеслав Михайлович умел готовить. У него было несколько фирменных рецептов. Например, легкие салаты, закуски. Мог сам себя обслужить, когда рядом не было Нины Ивановны. Не отказывался помыть посуду.

Обязательно занимался спортом. Свободное время посвящал футболу, бегу, плаванью, езде на велосипеде. Когда физически стало непросто это делать, старался сидеть на свежем воздухе. Мы даже обедали на даче на террасе, если не шел дождь. Рядом с ним всегда лежали кроссворды, которые он любил разгадывать. Даже была специальная большая лупа.

У нас не было традиции, как это обычно бывает в актерских семьях, чтобы детей заставляли читать стихи или петь. Поскольку за столом всегда было шумно, то нам самим хотелось ухватить немного внимания. Как-то решила показать дедушке свое актерское умение. Почему-то думала, что мое дарование заключается в танце. Надев белый купальник и балетки, сделав пучок на голове, что-то станцевала перед ним. По его улыбке поняла, что ему очень понравилось!

Силы ему давал театр

– Вячеслав Михайлович ничему специально не учил. Такой же тактики придерживается и папа: не мешать и не наставлять. В последние годы жизни дедушки и позже стала замечать, что не могу подвести нашу фамилию и его самого. Он держал планку великолепной грамотности. Понимала, что для меня, как для журналиста, важно соблюдать этот пункт как заповедь. Дедушка относился к своей профессии без пафоса и притворства. Даже приходя домой после спектакля, они с бабушкой продолжали его обсуждать (в 2005–2006 годах у актера ампутировали ступни из-за осложнений сахарного диабета. — Прим. «Антенны»). Театр для него и был жизнью. Это ему давало силы. Он репетировал, даже когда не мог ходить. Его пример и стал для меня главным уроком.

Очень хотелось бы показать дедушке тексты, которые пишу. Ведь этот путь прохожу я одна, так как в семье все актеры. Зная его литературное чутье и вкус, хотелось бы узнать его мнение о моей работе и что делаю не так. Уверена, что он бы высказался с максимальной долей объективности.

Признаюсь, у меня были интересные заходы в актерскую профессию. Еще во время учебы в школе ходила на подготовительные курсы в Школу-студию МХАТ. Но быстро поняла, что не являюсь фанаткой этого дела. Мне скорее нравится смотреть со стороны. Не живу этим так, как должен жить актер. А вот Василиса пошла по стопам дедушки и папы. В детстве она любила клоунадничать. Даже крестный называл ее шутливо «клоВуном». Потом это переросло в вопрос «А куда я пойду учиться, если не на актрису?». У нее всегда была мысль продолжить семейное дело. Сейчас сестра учится на первом курсе театрального института.

В папе вижу черты дедушки

– Последний раз встречала Вячеслава Михайловича, когда он еще мог ходить и ноги были целы. Потом в разговорах взрослых слышала, что у него начались проблемы со здоровьем, он лишился ступни и т. д. Родители приняли решение, чтобы мы с Василисой не видели его в таком состоянии.

Я не помню, чтобы папа как-то показывал, что ему больно. Сейчас стал сентиментальнее. Ведь пять лет назад у меня появилась дочка, и папа стал дедушкой. Мне кажется, что ему хотелось бы обсудить этот момент со своим отцом. Часто видела, что когда Мирослава делает что-то забавное, у него проступала слеза. Скорее всего, его самые сильные переживания видела только мама. Наверное, папа не хотел нас обременять своими чувствами. Потому что их надо уметь разделить, а вдруг мы были бы не готовы…

Сейчас замечаю, что в отце вижу черты дедушки. Особенно когда он читает стихотворения, то появляются знакомая интонация и мимика. Когда папа рассказывает какую-то историю, то начинает всегда издалека. Вячеслав Михайлович тоже так делал. У них у обоих прекрасное чувство юмора — не поверхностное. Папа может заразительно смеяться над каким-то эпизодом в фильме. А другие поймут его реакцию только спустя время. Дедушке тоже постоянно приходилось объяснять, почему он заливался смехом.

Нина Ивановна сумела принять и пережить уход Вячеслава Михайловича. Она не кормит себя иллюзиями, что он куда-то уехал. Часто вспоминает о нем, особенно каким он был в театре. Мы можем часами об этом говорить. Бабушка сейчас полностью погружена в профессию. Она выпустила две премьеры в МХТ им. Чехова. Параллельно играет еще в нескольких постановках и собирается на гастроли. Скоро ей будет 89 лет. Сморю на нее и восхищаюсь!

Фамилия помогает в профессии

– В школе знали, чья я дочь и внучка. Одноклассники нормально реагировали. Наверное, из-за того, что они не были знакомы с работами дедушки. Не знали, что он играл Страшилу в сказке «Волшебник Изумрудного города» и что озвучивал медвежонка из «Ежика в тумане».

Признаюсь, фамилия помогает мне в профессии. Когда общаюсь с поколением Вячеслава Михайловича, то все с улыбкой его вспоминают. И разговор становится проще. Ни разу не встречала такого, чтобы кто-то плохо о нем отзывался.

Дедушка никогда не критиковал окружающую действительность. Мне кажется, что он с удовольствием и любопытством исследовал бы то, что появилось за эти 10 лет: Интернет, смартфоны и новые веяния в театре. С детским восторгом внимал бы, изучал и использовал бы это в своей жизни. Он был из тех, кто вечно учился и был открыт для всего.

Досье

Вячеслав Невинный

Родился: 30 ноября 1934 года в Туле.

Образование: Школа-студия МХАТ.

Карьера: в 1959 году был принят во МХАТ. Успех в кино пришел после комедии Л. Гайдая «Не может быть!». Сыграл более чем в 100 картинах, среди которых «Гараж», «Старый новый год», «Берегись автомобиля» и т. д. Озвучивал мультфильмы «Сказка о потерянном времени», «Котенок с улицы Лизюкова», «Алиса в стране чудес».

Семейное положение: жена Нина Гуляева, 88 лет, актриса, сын Вячеслав Невинный, 53 года, актер, невестка Лариса Невинная, хореограф, внучки 26-летняя Иветта, журналист и 18-летняя Василиса, студентка.

Умер: 31 мая 2009 года в Москве.