Звезда шоу «Голос»: свекровь убедила мужа, что ребенок не от него

С будущим супругом артистка познакомилась в Праге. Сергей как директор свадебного агентства, сам организовал их собственное торжество в чешском замке. Они поженились 29 октября 2011 года, у пары родилась дочь. Но год назад в семье произошел разлад.

— Все было хорошо в первые два года после нашей свадьбы, – вспоминает Светлана. — Мы жили на две страны. Его виза не позволяла все время находиться в Москве, а моя – в Праге. Постоянную выдавали только после трех лет супружества, поэтому наш брак состоял из романтических встреч и расставаний. Быт начался как раз, когда в 2013 году я попала в проект «Голос». Прошла первый тур, Сергей приехал меня поддержать. Наверное, это был последний день наших нормальных отношений и любви. Тогда муж стал обижаться, что ему достается мало внимания, хотя ежедневных съемок с утра до ночи на «Голосе» не было. Сергею резко разонравилась моя профессия. Он объявил, что не готов к тому, чтобы я делала карьеру. Ему хочется семью, жену, которая сидит дома, варит щи и рожает детей. Я тоже хотела детей, но позже, когда мы более крепко встанем на ноги. Успевала все – и выступать, и заниматься домашним хозяйством, но ему было нужно, чтобы я занималась только домом. Он превратился в настоящего тирана. Тогда он первый раз поднял на меня руку, и мы на некоторое время разбежались. Но снова сошлись, потому что я узнала, что беременна.

— Сергей просил прощения за свой поступок, и я поверила, что он раскаивается, хотя меня предупреждали: если человек однажды ударил, то это будет повторяться, что и произошло осенью прошлого года. Роковой конфликт случился 4 ноября, после его дня рождения. Дело в том, что когда мы купили квартиру в Праге, то не смогли присутствовать на сделке, и ее оформила мама супруга на свою фирму. Мы должны были ее переоформить, но вместо этого свекровь начала разжигать скандал. Главным оскорблением в мой адрес было то, что родила я якобы не от Сергея. Она убедила его в этом, сказав, что давно тайком сделала тест ДНК и он показал 0% совпадения. Сергей поверил ей, а не мне. Ударил меня, держал 20 минут на морозе босиком и в одной майке. Все происходило в нашем загородном доме. Это поставило точку невозврата в наших отношениях, которые и так в последний год были весьма натянутыми.

Ссоры и недопонимание постоянно возникали. Сергей мог позволить себе устроить громкий скандал при ребенке (Софья родилась 1 октября 2014 г. — Прим. «Антенны»). Я тогда все время задумывалась: может быть, не стоит дальше жить вместе? Дочка растет и видит, как папа кричит на маму. Но старалась держаться, сохранить семью, извиняться, даже если права, что было унизительно. Никогда не хотела, чтобы моя личная жизнь была предана огласке. Пара должна сама преодолевать кризисы без вмешательства людей со стороны и даже без родственников. В нашем случае вмешалась свекровь. Она подлила масла в огонь и стала настраивать Сергея на развод. Он первым написал заявление на расторжения брака в Праге. Когда я об этом узнала, то подала на развод в Москве, чтобы наше дело слушалось в России.

— 2 или 3 января этого года Сергей улетел в Чехию и находился там до конца апреля, а потом вернулся в Москву и написал заявление в органы опеки о том, что я препятствую его встречам с ребенком уже несколько месяцев. В своих письмах муж указывал, что Соня умирает, я издеваюсь над ребенком-инвалидом (у девочки диагностирован синдром Дауна. — Прим. «Антенны»), не занимаюсь ею и дочь нужно срочно отобрать. Ко мне приходили сотрудники опеки, изучали, как мы живем, увидели, что ребенок здоров и счастлив. Более того, у меня на руках были свежие справки Сониной диспансеризации, потому что накануне мы оформляли документы в садик. Когда у него не получилось доказать, что я плохая мама, Сергей не успокоился, начал жаловаться в различные департаменты и заявил, что я наркоманка. Все справки об отсутствии судимостей и из наркодиспансера я предоставила. Как и документы, свидетельствующие о том, что мы с Соней посещали дефектологов и неврологов. Визиты отмечались в журнале у врачей. На моей стороне были факты, у Сергея же только слова.

За все эти месяцы жизни порознь муж не отдал мне наши с Соней вещи, не звонил и не спрашивал о ее здоровье, не прислал и копейки. Ребенку нужны были массажи, занятия, не говоря уже об одежде и игрушках. Из ее летнего гардероба у меня при себе оказалась только пара маечек, носочков и колготок. Первое время я их стирала после прогулки, сушила на батарее, и так по кругу. Постепенно мы купили все необходимое.

Со своей стороны я пыталась наладить нормальные отношения. Поэтому когда Сергей попросил о встрече с дочкой, подумала, что папа наконец-то соскучился. Однако тут же услышала от наших общих знакомых, что муж готовит для Сони документы на выезд из страны по медицинским показаниям. Я подстраховалась и организовала их с дочкой встречу в общественном месте под камерами наблюдения. Они увиделись, и в этот же день муж улетел. На месяц пропал из Москвы. Вернулся он к суду в конце мая и снова завалил органы опеки и полицию заявлениями о том, что я препятствую общению с ребенком. Доказать обратное было несложно, достаточно посмотреть в его паспорт, где стоят все штампы о прохождении границы. Когда я якобы не давала им увидеться, его просто не было в стране.

— Тогда Сергей сменил тактику. Если раньше все SMS в мой адрес были агрессивными, то вдруг он стал писать: «Свет, давай по-хорошему. Я очень соскучился по Соне». Я ему искренне поверила. Подумала: человек понял, что суды он проиграет. Ведь муж в своих исках требовал, чтобы дочка осталась с ним, а я платила ему алименты. Новую встречу устроила в детском кафе. Соня с папой поиграли, он ее покормил. Тогда мне даже показалось, что все еще может хорошо сложиться, что он образумился. И тут Сергей сказал, что хочет забрать ее у меня прямо сейчас. Мы беседовали, Соня была у него на руках. Я пыталась объяснить, что последние семь месяцев ребенок живет только со мной, она привыкла спать в своей кроватке, у нее новый режим питания, лекарства. Предложила встретиться на следующий день, а потом еще раз все обсудить. Но он сжал Соню и устремился к выходу. Меня в этот момент схватили двое крепких мужчин. Я успела закричать: «Помогите, у меня крадут ребенка!» Его соучастники в свою очередь кричали, что я лишена родительских прав.

Спасибо всем тем неравнодушным посетителям, которые преградили Сергею путь. Он держал Соню и пытался драться, но ему помешали с ней убежать. Я в тот момент только и думала о том, какая трагедия могла случиться. На недавней электроэнцефалограмме врачи обнаружили нарушения и предупредили меня, что дочке ни в коем случае нельзя сильно волноваться, пугаться, потому что у нее может произойти инсульт. А тут такой стресс!

Несмотря на все уговоры, Сергей не отдавал мне ребенка, даже когда приехала полиция. Мы несколько часов провели в ОВД вместе с представителями органов опеки. Наконец, около двух ночи Соня вырвалась него из рук и успела перебежать ко мне, ему пришлось уйти из отделения без ребенка.

Могла ли я представить, что он способен на похищение? Нет. Тем более за два дня до суда, где должны были вынести решение о месте жительства ребенка. Я не испытываю злости или обиды, просто не понимаю, как человек на такое пошел. 29 июня мы выиграли суд по всем пунктам. Ходатайства Сергея отклонили. Сам он заболел и на заседание не пришел. Дочь остается и живет со мной. Сергея обязали платить алименты. Что будет дальше, прогнозировать сложно. Он может подать отдельный иск, чтобы суд определил порядок общения ребенка с папой, попытаться оспорить решение. Так что ничего еще не закончилось. Сейчас я стараюсь сделать все, чтобы Сонечка быстрее оправилась от стресса и забыла о нем. Мы с моей мамой и родственниками окружили ее заботой и любовью.

— Полгода я держала все переживания в себе. Стерла наши совместные снимки из социальных сетей и ничего не писала про личную жизнь. Даже выступать практически перестала, за исключением пары концертов. Отказалась от съемок клипа, от гастролей в Китай на две недели, потому что понимала, что не могу оставить дочку и пропускать суды. Карьерой в данный момент не озабочена. Как справлюсь со всем произошедшим? Вспоминаю совет одного врача. Когда Сонечка была совсем маленькой, мы вместе лежали в больнице. Медики собрали консилиум и сообщили, что жить ей осталось два дня. Тогда ко мне пришла заведующая отделением, обняла и сказала: «Светлана, сейчас вы должны давать ребенку только положительные эмоции. Пусть она видит любящую маму, счастливую. Это может даже излечить». Я прислушалась, собрала волю в кулак, и моя Соня осталась со мной. С тех пор стараюсь не погружаться в негатив, не даю отрицательным эмоциям одолеть себя. Буду продолжать бороться за дочку, ее здоровье и петь по мере возможности.

Я так горжусь своей Соней. Ее взяли в обычную группу в садике и хвалят, потому что она такая организованная, даже ест настолько аккуратно, что у нее и крошка не упадет. Для меня все ее достижения в радость, врачи ведь пугали, что пойдет она в семь лет, заговорит в шестнадцать, а Соня пошла в два, первые слова произнесла в два с половиной года, сейчас уже предложения! Дочка очень музыкальная. Часами может смотреть выступления пианистов. Готовлю обед, включаю ей концерт Дениса Мацуева, она радуется, хлопает, а потом сама садится за пианино и начинает играть. Мне очень нравится быть мамой. Хочу еще детей. Не зарекаюсь, что после неудавшегося брака всю жизнь буду одна. Я все-таки мечтаю о настоящей семье, и чтобы у Сони был братик или сестричка. Дай Бог, сложится.

Досье:

Родилась: 12 мая 1987 года в г. Москве.

Образование: училась в Академии хорового искусства имени В. С. Попова, окончила Международную академию искусств в Италии.

Карьера: работала со знаменитыми итальянскими артистами Монсеррат Кабалье и Чечилия Бартоли, российскими певцами Иосифом Кобзоном, Ильей Резником, Владимиром Шаинским и другими. С 2010 года отмечена в Книге рекордов Гиннесса как обладательница самого высокого голоса и самого высокого колоратурного сопрано. В 2013 году участвовала в шоу «Голос-2» в команде Александра Градского.

Семейное положение: разведена, дочь Софья 3 года 8 месяцев.