Вечером 28 мая 1934 года бедный фермер Олива Дион сел в углу комнаты и не отрываясь смотрел на свою жену Эльзире. Она только что родила пятерых детей, и мужчина думал, сколько гробов ему придется мастерить — пять или шесть. Новорожденные девочки, по словам врача, подоспевшего к нему на ферму, не смогут выжить, а жена уже проваливалась в кому. Но шли минуты, часы, а маленькие девочки — все пятеро — все так же смотрели на отца своими большими глазами, выделяющимися на прозрачной коже.
Близнецы Дион родились семимесячными, все вместе они еле дотягивали до трех (!) килограммов. Эльзире предполагала, что носит под сердцем не одного ребенка, но пять?.. На тот момент в семье Дион уже было всего пятеро детей, после девочек родились еще три сына. Но именно в тот момент их мать смотрела на пятерняшек и думала, что до утра доживут не все. Доктор Аллан Рой Дэфо, принимавший роды, был куда менее оптимистичным: он не верил в жизнь ни одной из них.
Чтобы дать детям хоть какой-то шанс, он завернул малышек в прогретые одеяльца, положил их в корзину, позаимствованную у соседей, и придвинул ее к отрытой дверце печи, чтобы девочки не замерзли. Пока за младенцами приглядывала повитуха, врач привел в чувство Эльзире. Молока у матери не было, поэтому детям давали смесь из воды, коровьего молока, кукурузного сиропа и пары капель рома. Ночь на 29 мая пережили все члены семьи Дион, и утром девочкам дали имена: Ивонна, Аннетта, Сесиль, Эмили и Мари.
Рождение близнецов в провинции Онтарио не было чем-то сверхъестественным, но появление пятерых младенцев стало событием. Посмотреть на них прибыл даже премьер-министр Митчелл Хепберн, только вместо льгот или годового запаса пропитания он привез с собой толпу журналистов. Глава большого, но небогатого семейства был просто в бешенстве: приезжают, глазеют на детей, еще и бесплатно. И тут его осенило.
Фермер не был в восторге от того, что ему придется кормить и одевать еще пятерых детей, но ведь на них можно и заработать. Олива придумал живой цирк — павильон со стеклянными стенами на Всемирной выставке в Чикаго. Предприимчивый Олива уже придумал, какие закажет афиши, но правительство вмешалось в его планы. Чиновники осудили Диона за то, что местные жители и то больше пекутся о его пятерняшках — присылают одежду, еду, немного денег — а тот собирается сделать из них домашний зоопарк.
Благородно? Не совсем. Правительство Онтарио запретило Оливе превращать своих детей в зрелище, чтобы… самим заработать на них.
Официально Ивонну, Аннетту, Сесиль, Эмили и Мари забрали из родного дома, когда им едва исполнилось пять месяцев. Причем увезли их недалеко — через дорогу, в дом того самого доктора Дэфо, который и помог им появиться на свет.
Врачу обустроили дом с девятью комнатами, он нанял гувернанток, медсестер, охранников, построил детскую площадку, купил им платьев и игрушек — чем не идеальный детский сад? Все это походило на рай, если бы не прозрачная стена, которой огородили «сад»: пятерняшек могли видеть зеваки, а они их — нет.
На долгие девять лет их жизнь превратилась в изысканный зверинец. Люди платили деньги, чтобы через одностороннее стекло посмотреть на чудо-девочек, а они об этом и не знали. «Это был рай», — с улыбкой вспоминает Анетта. Каждое утро сестры надевали одинаковые платья, различающиеся только цветом значка, нашитого на груди. Няни завивали им волосы, убирал их в высокие хвостики и вели детей завтрак. После стакана сока детей отводили к доктору Дэфо, который изучал их, измерял и сравнивал.
Затем — уроки и игры на свежем воздухе, чтобы туристы могли поглазеть на пятерняшек и снабдить казну Онтарио еще на пару месяцев. А через дорогу в это время в лавке торговал отец близнецов, который сделал из своих детей бизнес: продавал наборы из пяти одинаковых кукол, названных по именам дочерей, ложки с изображением их лиц, буклеты и другие сувениры. К стеклянному вольеру он не подходил — зачем, если и так каждый день видит Ивонну, Аннетту, Сесиль, Эмили и Мари на своих товарах?
За девять лет, которые сестры Дион пробыли в детском саду-зоопарке, они принесли в казну Онтарио 500 миллионов долларов. Власти утверждали, что деньги откладываются на счета девочек, но в 21 год они получили всего по 170 тысяч. В девять лет Олива отсудил право на возвращение детей. Соскучился ли он по ним? Вряд ли. Хотел ли прибрать к рукам золотоносных девочек? Безусловно.
К тому моменту фермер с помощью благотворительных организаций достроил дополнительные комнаты к своему дому, провел электричество и воду и заявил, что готов воспитать дочерей.
Но сами близнецы не были готовы к переезду. Для них, выросших в идеальном мире с нянями, медсестрами, апельсиновым соком по утрам и отглаженными юбочками, отцовская ферма стала адом на земле. И совсем не потому, что пятерняшки выросли неженками. Напротив, на них свалилась вся грязная работа по дому, а восемь (!) остальных братьев и сестер не приняли свалившихся как снег на голову родственниц.
Чем лучше становилось положение семьи Дион, тем более жестокими к подросткам становились родители. Ивонна, Аннетта, Сесиль, Эмили и Мари стали появляться в рекламе косметики и других товаров, интервью с ними тиражировались по местным газетам, а деньги текли рекой в карманы отца и матери. «Нас не воспринимали как детей — скорее как рабов или обслугу», — вспоминали сестры. А между тем Эльзире и Олива пересели в машину, купленную на гонорары дочерей, купили себе обновки и перестроили дом, попрекая детей куском хлеба.
Пожаловаться пятерняшкам было некому. Мать била их, отец проявлял насилие. «Он брал нас по одной кататься на машине и трогал», — рассказывали потом повзрослевшие близнецы. Единственным человеком, к которому они могли обратиться, был священник, посоветовавший им «Продолжать любить отца и надевать одежду поплотнее».
Когда сестрам Дион исполнилось 16, золотая жила превратилась в скромный ручеек, и родители передумали воспитывать детей. Они сдали их в интернет, где девушки прожили два года и благополучно уехали подальше из родного городка и семьи, которая выкачала из них все до цента. К совершеннолетию Ивонна, Аннетта, Сесиль, Эмили и Мари уже прекрасно понимали, что с ними сделали, и решили, что отныне своими родными они будут считать исключительно друг друга.
Но дороги девушек впервые за долгие годы разошлись. Эмили не выдержала давление внешнего мира и приняла постриг в монахини. Увы, тогда же она начала страдать от эпилептических припадков, и однажды не смогла поднять голову с подушки из-за судорог, когда остальные послушницы ушли на молитву. Эмили умерла в 20 лет. Через 12 лет от кровоизлияния в мозг скончалась Мари: она родила близнецов, которых суд после ее развода определил в приют, и не смогла справиться с депрессией.
Сесиль и Анетт не смогли построить семьи: первая родила близнецов, один из которых умер, и овдовела, вторая так и не стала матерью. Сестры решили остаток дней провести вдвоем. Они звали старшую Ивонну переехать к ним, но та просто не выносила человеческое общество и умерла от рака, будучи отшельницей. В 1998-м году сестры Дион подали в суд на правительство за бесчеловечный эксперимент, проведенный над ними, и получили по четыре миллиона долларов.
«Уже слишком поздно и слишком мало для наших загубленных жизней», — так оставшиеся в живых близнецы прокомментировали ссуду. Сын-игроман Сесиль спустил все эти деньги и скрылся за границей, и она осталась вдвоем с сестрой.
Две последние Дион до сих пор живут вместе, наверное, благодаря обещанию, которое они дали друг другу по наступлению совершеннолетия — никогда не расставаться друг с другом и больше не доверять никому в этому мире с односторонними стеклами, превращающими жизнь в элитный зоопарк.
Еще больше новостей в нашем .
Фото: Getty Images, Legion-Media/Splash news
