Моя первая беременность, которая прошла без осложнений, была долгожданной и планируемой. Все девять месяцев я вела активный образ жизни, ходила на любимую работу и путешествовала, порой даже отправлялась в поездки на длительное время. К тому моменту я была в браке уже более пяти лет. С мужем мы успели реализовать себя в профессии, решить квартирный вопрос и построить планы на ближайшее будущее.
Я с нетерпением ожидала появления малыша на свет. К середине осени, к назначенной врачом дате, я успела вернуться из очень приятного и размеренного путешествия, отпраздновать свой день рождения, обустроить новую квартиру и подготовить все необходимое для крохи.
Мы с супругом решили, что переедем из шумного и некомфортного центра Москвы в спокойный спальный район на окраине города сразу после моей выписки из роддома.
День рождения первого ребенка я никогда не забуду: деревья были в золотых листьях, погода радовала теплом и солнцем. Я ехала в роддом с радостью, ничего не боясь, ведь меня вел знакомый акушер-гинеколог. В дороге я слушала любимые хиты, которые потом в процессе длительного ожидания схваток напевала в палате.
Правда, роды прошли несколько тяжелее, чем я предполагала. Однако этот момент был незабываемым: я испытала восторг и радость на уровне наркотического опьянения, всепоглощающую эйфорию, я даже не заметила наложения швов, могла говорить о своем счастье со всеми присутствующими в палате, это был невероятный выброс адреналина и эндорфинов.
Уже первые часы в статусе молодой мамы были омрачены тем, что из-за неправильно выбранной тактики ведения родов и эпидуральной анестезии я не чувствовала ногу, не могла встать или сесть.
Мне предложили забрать ребенка на ночь, для того чтобы я отдохнула, но я отказалась. И зря, это была большая ошибка.
Физический дискомфорт не помешал мне всю ночь смотреть на сына, я была счастлива, но все равно тревожилась. Никак не могла поверить, что родила человека. Мальчик спал почти сутки, как все здоровые младенцы, и лишь иногда просыпался от голода.
На следующий день сын начал проявлять беспокойство: он был крупным малышом, а молоко у меня появилось не сразу. К тому же прикладывание к груди было неприятным и болезненным, у меня не получалось докармливать из бутылочки. Медперсонал относился ко мне грубо и почему-то пытался перед каждым кормлением проинспектировать мои соски, выкручивая их самым садистским образом. Я была раздражена, утомлена бессонной ночью и некомфортной больничной обстановкой. Каждый раз, когда я пыталась уснуть, меня будили поздравительные сообщения и звонки, но я не выключала телефон из-за усталости и нарастающей тревоги.
Вторая ночь в роддоме прошла еще более мучительно, чем первая, так как сын плакал, не переставая, а молока по-прежнему не было.
Я не спала уже почти двое суток. В послеродовой палате я находилась одна — всю ночь простояла у окна, разглядывая индустриальный пейзаж за окном и переживая, что не могу покормить ребенка. Малыш спал, когда приносили молочную смесь, а когда через час ее забирали, он просыпался и плакал от голода. Я испытывала чувство вины за то, что не справляюсь с базовыми материнскими обязанностями. Нарастающее беспокойство за состояние крохи и его дальнейшую судьбу вне стен родильного дома усугублялось физическим дискомфортом из-за швов.
На третий день я уже с утра боялась наступления ночи, потому что заранее представляла, насколько мучительной она будет.
С завистью прислушивалась к разговорам тех матерей, которые были размещены в общих палатах и могли отвлечься разговорами в те минуты, когда их дети спали. Новость о том, что я могу задержаться в роддоме еще на несколько дней из-за акушерско-гинекологических осложнений, повергла меня в невероятное уныние. Я дождалась необходимой вакцинации и разрешения педиатра на выписку ребенка и на четвертый день убежала домой.
Как только я решила покинуть роддом под расписку, у меня появилось молоко, я смогла накормить сына и спокойно доехать домой по московским пробкам.
Из больницы я сразу попала в новую квартиру, которая находилась далеко от моего бывшего дома. Первые дни я не испытывала проблем с ребенком, мне помогал муж, но я была ограничена в действиях: могла либо стоять, либо лежать. В голове была полная каша, я постоянно переживала из-за того, что мало пью. Мне нужно было вставать за водой или травяным чаем, чтобы выработать достаточное количество молока и потом сцедить его, хотя я до конца не понимала, зачем это делать. Я постоянно переживала из-за баланса кальция в своем организме, боялась, что у меня начнутся проблемы с зубами и волосами, как у многих женщин.
Забыв о своем педиатрическом образовании, я читала родительские форумы, где «супермамы» делились историями о том, как они все успевают и наслаждаются общением со своими «супердетьми».
Когда мужу пришлось снова вернуться к работе, я оставалась с сыном одна почти на весь день. Первое время я сидела на диване и ждала возвращения супруга. Никакой радости от материнства я не испытывала, хоть малыш и был желанным. Мне было так тоскливо, что я выходила на улицу, чтобы встретить мужа. Это был уже не бэби-блюз (подавленное состояние, которое возникает вскоре после родов — прим. Woman.ru), а настоящая депрессия.
Однажды утром я сидела со спящим ребенком на руках и наблюдала, как супруг собирается уходить на работу. Вдруг у меня начали литься слезы, и я не могла их остановить. Это было невероятно страшно, потому что я не понимала, что со мной происходит, почему я плачу. Я боялась находиться одна с сыном. Я не переживала, что наврежу малышу: механически продолжала выполнять родительские обязанности, но у меня не было сил даже улыбнуться ему. Я была готова каждый день ходить в магазин, аптеку, готовить еду, убираться, я занимала каждую минуту своего дня разными делами, только чтобы не проводить время с сыном. Он, конечно, был ухожен, упитан даже сверх нормы и развивался, опережая средние сроки появления моторных навыков. Однако он не улыбался, не гулил, не лепетал! Он не проявлял эмоций.
Я не обращала на это внимания, хоть моя профессиональная деятельность и заключается в оценке развития навыков детей.
Мое тело настолько изменилось после беременности и родов, что я считала это непоправимой трагедией. Жизнь как будто разделилась на четкие периоды «до» и «после». Раньше у меня была интересная работа, путешествия и друзья, теперь же — боль при движении, при кормлении, тоска по ушедшим спокойным временам, когда не нужно было постоянно быть в ответе за маленького беспомощного человека.
Друзья жили далеко, работали, были бездетными и не могли поддержать меня в этот непростой период. Я старалась много гулять с ребенком: я могла проводить по несколько часов на улице даже в мороз, мне нравилось замерзать, так как боль в оледеневших пальцах рук и в стопах отвлекала от пустоты, которая была у меня внутри.
Визиты родителей вводили меня в еще большее уныние, так как они говорили лишь: «А чего ты хотела, это взрослая жизнь», «Нам было сложнее без подгузников и стиральных машин», «Дальше будет хуже» и озвучивали прочие стереотипные утверждения, список которых может продолжаться бесконечно.
Моим постоянным спутником был недосып, это было настолько сложно, что я могла уснуть даже на болезненных косметологических процедурах, или, укачивая ребенка, сидя в кресле.
Один раз я задремала и начала ронять сына из рук. Увы, я не могла заставить себя выспаться дома, мне нужно было куда-то бежать или гулять с ребенком.
Мне казалось, что хорошие матери должны выходить на улицу с младенцами каждый день по два раза минимум (ужасная ошибка, ведь малыш может спать на балконе с радионяней, а мама отдыхать в комнате).
Однажды я оставила спящего ребенка на взрослой двуспальной кровати и отлучилась в душ на пару минут, но он успел проснуться, приблизиться к краю, не умея ползать, и упасть, к счастью, с небольшой высоты. Эта ситуация ввела меня в крайнюю степень подавленности: я чувствовала себя виноватой в том, что мои гигиенические процедуры поставили под угрозу жизнь и здоровье сына. Я отстригла длинные волосы, чтобы приободрить себя, но тут же возненавидела новую короткую стрижку.
При этом я постоянно переживала по поводу чистоты полов и концентрации пыли в воздухе, часами выбирала увлажнители и очистители, теряя драгоценные минуты для сна.
Я тратила время и на изучение самых лучших товаров для ребенка: развивающих игрушек, рюкзаков-переносок, колясок, косметики для ухода. Общество потребления подчинило меня своим законам.
Переломный момент наступил, когда одна из подруг, которая была в похожей ситуации годом раньше, посоветовала мне завести свой блог. Я не последовала ее рекомендации, но открыла для себя социальные сети. Они меня отвлекали, так как были нагляднее, современнее, чем форумы для мам. Я восстановила утерянные связи с друзьями, которые, пусть и виртуально, но теперь были рядом. Эти люди меня поддерживали намного больше, чем родственники.
Большим плюсом стало то, что мы с мужем наняли женщину для уборки дома, я могла гулять с ребенком и возвращаться в чистую квартиру, ведь бытовой вопрос очень усложняет жизнь.
Когда мне стало легче, я вновь начала читать электронные книги и делала это во время кормления, благодаря чему процесс стал комфортнее. Также я перестала чувствовать, что деградирую.
Особенно мне помогало чтение размеренных, но невероятно напряженных скандинавских детективов, я как будто пыталась заменить свою тревогу чем-то более эмоционально тяжелым и максимально не похожим на монотонные родительские будни.
Затем я открыла для себя интересные естественно-научные программы и иностранные реалити-шоу про необычные семьи. В итоге я перестала испытывать чувство вины за то, что трачу время на себя. До декрета мой рабочий график был очень напряженным, я совсем не включала телевизор и лишь иногда позволяла себе посмотреть короткий эпизод какого-нибудь сериала.
Весной мне стало несколько проще справляться с депрессией и тревожностью, я проводила много времени на улице, ребенок подрос и стал социализироваться.
К моей радости сын начал рано ходить, проявлять интерес к играм и другим детям, мои страхи по поводу особенностей его эмоционального и предречевого развития исчезли. Летом я провела целый месяц в любимом городе на побережье холодного моря с невероятно красивыми северными пейзажами.
Только когда ребенку исполнился год, мне стало гораздо легче. К счастью, я не успела навредить ни сыну, ни себе, но в некоторые моменты мне было действительно очень тяжело.
К сожалению, у меня не было возможности очно обратиться к психотерапевту, а заочное консультирование по видеосвязи тогда было еще не развито на должном уровне.
Больше всего справиться с депрессией мне помог переезд в старый район в центре Москвы, где мне было интереснее гулять. К тому же я нашла для себя отличные хобби: занималась йогой в компании малыша, учила английский или просто слушала музыку. У меня появились адекватные, не ушедшие с головой в уход за детьми знакомые. Я активно ходила с ребенком в музеи, на детские спектакли, научилась радоваться новым впечатлениям, умениям сына и его способности вербально и невербально выражать свои эмоции.
Мне пришлось родить еще одного ребенка, чтобы по-настоящему насладиться материнством.
И пусть в момент появления младшей дочери на свет я не испытала такого же взрыва эмоций, как в первый раз, зато я очень плавно и гармонично вошла с младенцем в новый жизненный этап, учтя свой печальный предыдущий опыт.
Я выписалась из роддома через два дня, не дожидаясь того, что медперсонал введет меня в уныние. У меня не возникло проблем с кормлением грудью, так как я знала, что все в итоге получится, просто нужно расслабиться и дать возможность реализоваться естественному процессу лактации, что для этого не нужна помощь специалистов по вскармливанию и дорогие молокоотсосы.
Я вышла на прогулку с крохой уже на четвертый день ее жизни, отпраздновав свой день рождения с мужем и старшим сыном в парке.
Я сразу перешла на совместный сон с малышкой, и у меня не было бессонных ночей, ввергающих в депрессию. Я стала намного проще относиться к стерильности и чистоте, одежде и выбору предметов по уходу за ребенком. Пусть не все было идеально, а порой и совсем непросто из-за ревности старшего ребенка, я все равно наслаждалась каждым моментом, вспоминая свой первый печальный опыт послеродовой депрессии.
Фото: Getty Images
