– До нашествия коронавируса мы с мужем много денег заплатили за песни, за студии, никто же не рассчитывал, что так обернется, — рассказала «Антенне» Наталья Сенчукова. — Шла работа — и вдруг раз, и все прекратилось в один день. Все начали спешно переносить концерты на другие даты, но никто же не знает, когда это все кончится и куда переносить.
C другой стороны, сидя дома, тратишь, конечно, гораздо меньше денег, — продолжает она. — Только на еду и какие-то необходимые вещи. С голоду мы не умираем и не попрошайничаем, но у нас целая цепочка людей, которые от нас финансово зависят. Перестаем зарабатывать мы — и прекращают зарабатывать наши музыканты, помощники по дому, охранники, то есть люди, которые на нас работают. Человек 20 — 25 наших подчиненных уже потеряли работу после того, как у нас прекратились заработки. И никто им не может помочь. Вот в чем проблема. Концерты — наш единственный источник дохода. У нас не как за границей: спел хит — и заработал на всю жизнь. А у нас ведь много хитов. Авторские нам перечисляют два раза в год, но это символические деньги. Мы их уже получили и потратили, а следующие будут летом, но до лета надо как-то дожить.
В онлайн-концертах без зрителей в поддержку врачей мы участвуем, но это совсем не то, за них ведь ничего не платят. Но мы не унываем, продолжаем заниматься творчеством. Без этого мы не можем. Нам звонят поклонники, предлагают безвозмездно деньги. Это настоящие фанаты, которые благодарят нас за детство. Богатые и бедные, они готовы поделиться с нами последним. Это пробирает до мурашек. Еще у нас есть недостроенный комплекс, который мы с 2014 года выставили на продажу за 129 млн рублей — за столько, сколько на него потратили. У нас уже были покупатели, но стали строить эстакаду и на два года перекрыли доступ. Все это произошло в кризис, нам не помогли те, кто обещал. Так что мы продаем не дом и не машины, а то, что нам не нужно, — этот комплекс. Если ситуация с вирусом ухудшится, готовы отдать его под больницу. Там есть крыша, окна, и его можно быстро переоборудовать при необходимости. Также на причале стоит наш дом-теплоход, на содержание которого уходит не так много средств. В нем сейчас живут только те, кто его обслуживает, и мы не знаем, как быть с их зарплатой. Своих сбережений у нас осталось меньше 30 тысяч рублей. Подушки безопасности у нас не оказалось, потому что были запланированы концерты. Наш сын-студент тоже лишился всех подработок — последний раз снялся в клипе у дочери Глюк’оZы. Ему 21 год, он на четвертом курсе, сейчас занимается дистанционно. Нам здорово помог мой брат-инвалид, который всегда работает на удаленке и у него ничего не изменилось. У нас никогда не было заначек, поэтому у нас ничего не пропадало во время дефолтов. У нас много собственности, которую можно продать за большие деньги. Но нам хочется жить полной жизнью, а не сидеть на этих деньгах. Так что сейчас мы как будто в фантастическом фильме, из которого хочется выйти, а не получается.
