Тест на отцовство: должен ли мужчина знать, что ребенок ему не родной?

Погруженная в свои мысли, Анна Сергеевна медленно шла по улице. Неожиданно в глаза ей бросился большой рекламный щит, с которого улыбалось счастливое семейство с очаровательным малышом. Рекламный слоган диссонировал с радостной картинкой: «Определение отцовства. По желанию – анонимно». Вот странно: она сегодня утром уже шла по этой улице, но щита этого не заметила. Не зря, видимо, говорят, что человеку свойственно обращать внимание на то, что созвучно его душевному состоянию: час назад она без всяких генетических тестов выяснила, кто является отцом ее единственного внука. Это произошло случайно, но Анна Сергеевна многое бы отдала, чтобы этой случайности в ее жизни не было.

…День появления на свет внука Алешки она помнила буквально по часам. Сначала успокаивала растерянную невестку: воды отошли на десять дней раньше предполагаемого срока родов, и Даша выглядела напуганной. «Не волнуйся, ребенок практически доношен, все будет хорошо», – напутствовала она без пяти минут молодую мать. А потом, ожидая звонка от сына, который увез жену в роддом, боялась выпустить телефон из рук. Когда Максим позвонил и, плача от счастья, сказал, что родился крепкий здоровый малыш, роды прошли нормально и мама с ребенком чувствуют себя отлично, Анна Сергеевна поняла, что начался новый, очень важный этап ее жизни. В отличие от большинства бабушек, она не мечтала о внучке. Ей хотелось, чтобы родился непременно мальчишка, похожий на ее сына, такой же голубоглазый, улыбчивый и толковый.

Алешка, словно подслушав желание бабушки, рос на редкость позитивным ребенком. Младенцем он был совершенно беспроблемным: по часам ел, спал и с любопытством разглядывал этот большой незнакомый мир. Вот только внешне малыш был не похож ни на отца, ни на мать. Максим, смеясь, иногда шутил, что надо еще подумать, в кого это у них, двух голубоглазых блондинов, родился кареглазый брюнет. Мол, есть смысл присмотреться к окружению Даши, нет ли там кого похожего на Алешку. Это шутливое предположение было в семье предметом всеобщего веселья, и Анне Сергеевне в самом кошмарном сне не могло привидеться, какая огромная доля истины есть в этой невинной шутке.

…Через неделю Алешке должно было исполниться пять лет, и любящая бабушка, приготовив обед, отправилась в торговый центр за подарком внуку. На днях она присмотрела там отличный самокат и с удовольствием предвкушала, как утром в день рождения вкатит свой подарок, украшенный воздушными шариками, в комнату обожаемого именинника. День был очень жаркий, и она решила заглянуть в кафе на первом этаже торгового центра, чтобы выпить чего-нибудь освежающего. Присев с запотевшим стаканом за столик, она блаженно сделала первый глоток – и чуть не поперхнулась ледяным напитком. Через пару столиков от нее сидела парочка, занятая разговором. Это была ее невестка с незнакомым молодым мужчиной. Даша сидела вполоборота, а вот ее спутник – лицом к Анне Сергеевне, и именно его лицо вызвало у женщины учащенное сердцебиение. У мужчины, сидевшего напротив, были такие же, как у ее внука, глаза, нос, волосы – сходство было просто портретным! Анна Сергеевна буквально потеряла контроль над собой, не в силах отвести глаз от лица незнакомца. Тот в конце концов обратил внимание, что на него в упор смотрит пожилая женщина из-за столика неподалеку, и вопросительно взглянул на нее. Этот взгляд перехватила Даша, обернулась – и остолбенела, увидев свекровь. Анна Сергеевна молча кивнула ей, тяжело поднялась из-за стола и пошла к выходу, забыв о цели своего визита в торговый центр. В голове шумело, дышать было трудно. Больше всего ей сейчас хотелось остаться одной, чтобы осмыслить, как теперь с этим открытием жить.

Войдя в квартиру, она прошла в свою комнату и ничком упала на кровать. Голова, на удивление, была абсолютно пуста: обдумывать ситуацию она не то чтобы не хотела – не могла. Состояние было странным: женщина и не спала, и не бодрствовала, словно впала в анабиоз и потеряла счет времени. Сколько его прошло, когда в дверь постучали, Анна Сергеевна не знала. Она понимала, кто это стучит, но сил отозваться не было. Как, впрочем, и желания.

«Можно?» — Даша стояла на пороге ее комнаты, не решаясь войти. Анна Сергеевна подняла на нее глаза. Лицо невестки было бледным, а голос заметно дрожал. Не дождавшись ответа, та прошла вглубь комнаты и присела на подлокотник кресла. В помещении повисла тишина: одна не хотела разговаривать, а другая не знала, с чего начать. Молчание длилось несколько минут. Наконец Даша тихо заговорила, глядя куда-то мимо Анны Сергеевны: «Помните, когда мы поженились, Максиму не давала прохода его бывшая девушка? Она никак не могла отпустить его и принять то обстоятельство, что он уже женат, а значит, потерян для нее навсегда. Судя по всему, она Макса очень любила и надеялась вернуть. Муж, конечно, убеждал меня, что она – его прошлое, о котором не стоит даже вспоминать, но девушка забывать его не собиралась. Как-то месяца через три после свадьбы я тайком заглянула на его страничку в соцсети – и обомлела. Его бывшая накидала ему кучу своих весьма откровенных фотографий и написала, что, взглянув на них, он должен вспомнить все, что между ними было. Там было столько всяких интимных подробностей, что мне стало плохо! Но самым страшным было не это, а ответ Максима. Он писал ей, что ничего не забыл и она по-прежнему много для него значит, но должна остаться восхитительным прошлым, а настоящее у него уже другое. Меня просто переклинило от обиды и возмущения. Как понять, что она для него и по сей день много значит? И зачем он тогда менял свое восхитительное прошлое на рутинное настоящее? Я просто оцепенела от таких откровений! Макс пришел с работы поздно, я сделала вид, что сплю, а наутро мне нужно было уезжать на пару дней в командировку. По дороге на вокзал он все расспрашивал, почему я такая хмурая и молчаливая. Я сказала, что мало спала и плохо себя чувствую. Меня подмывало спросить, что означает обнаруженная мною переписка, но как признаться в том, что я ее прочитала? Так и уехала в полном неведении, кого мой муж любит на самом деле, меня или свою бывшую. Конечно, все виделось мне в самом черном цвете, и такая росла в душе обида!

На предприятии, куда я приехала перенимать опыт, курировать мое обучение поручили молодому симпатичному сотруднику. Это его вы сегодня видели со мной в кафе. Парень мне все очень доходчиво рассказывал и показывал, но я ничего не могла воспринять: голова была занята другим. Он увидел, что его усилия напрасны, и спросил, в чем дело. Я не стала скрывать причину: так вдруг захотелось выговориться малознакомому человеку – с близкими-то невозможно было своей бедой поделиться! Он меня выслушал и пригласил к себе. Пойдем, говорит, послушаем музыку, снимешь напряжение. Я прекрасно понимала, что значит такое приглашение, но приняла его. У меня неожиданно возникло желание отомстить мужу, который, женившись, так и не смог разобраться, кого любит на самом деле.

Утром, проснувшись в чужой квартире, поняла, что натворила. Месть, как оказалось, не лучшее средство разрешения проблем: у меня никого прежде не было, кроме Макса, и после всего произошедшего я была сама себе противна. Через день я уехала, получив от этой спонтанной командировки одну лишь головную боль. Дома все-таки решилась поговорить с мужем по поводу той переписки, которая выбила меня из колеи. Он пожурил меня за то, что я без спроса влезла на его страничку, но убедил, что сознательно выбрал такую тактику в общении со своей бывшей девушкой. У нее, сказал, очень неустойчивая психика, и она несколько раз грозилась покончить с собой, если я ее разлюблю. И Макс старался постепенно свести общение с ней на нет, опасаясь непредсказуемых последствий ее возможного нервного срыва.

Выслушав все это, я от отчаяния завыть была готова. Что я натворила? Мне ведь та злополучная ночь никакого душевного успокоения не принесла и уверенности в себе не добавила. Но признаться мужу, что сгоряча наломала дров, я так и не решилась. А вскоре поняла, что беременна. Молила бога, чтобы мой проступок не аукался мне всю жизнь и малыш был рожден от Максима. Но высшие силы, видимо, всерьез обиделись за мое малодушие и решили меня наказать: едва взглянув на новорожденного, я поняла, кто его отец. Говорят, все младенцы рождаются на одно лицо, но мой сын изначально был копией своего биологического папаши. Информировать которого о рождении ребенка я, естественно, не собиралась. Мы ведь после той командировки с ним больше ни разу не контактировали, и я даже забыла, как его зовут. Но и сказать мужу, что это не его ребенок, я не нашла в себе сил. Тем более видела, как Макс любит Алешку, как привязывается к нему с каждым днем все больше и больше. Вы не поверите, как мне рвали душу шуточки по поводу того, на кого же похож наш сын! Ведь не только Максиму, но и вам даже в голову не приходило, что это не родной ребенок. Вы оба были уверены, что это просто необъяснимые странности генетики.

Постепенно я стала успокаиваться и все реже размышляла над больной для меня темой. В конце концов, растят же люди приемных детей и любят их как родных, просто так получилось, что мой муж об этом не знает. Наверное, это звучит цинично, но, с моей точки зрения, это был единственный вариант сохранить счастье в семье. Тем более в наших с Максом планах были еще дети, и я успокаивала себя тем, что у моего мужа обязательно будет родной ребенок.

А вчера у нас на работе открылся сетевой семинар, на который съехались коллеги из множества регионов. Я обомлела, увидев, что среди прибывших – и мой давний куратор. Если бы знала, что увижу его, под любым предлогом не вышла бы в эти дни на работу. Оформила бы больничный – и мы бы не встретились. Но мы, увы, пересеклись. Он меня сразу узнал, но попыток снова «послушать музыку» не делал, лишь попросил показать ему город. Сегодня семинар был только до обеда, и мы пошли погулять по центру. Правда, прогулка быстро утомила из-за жары, и мы зашли в торговый центр, чтобы посидеть в прохладе и выпить кофе. Там вы нас и увидели. Я сразу поняла: вы догадались, что это отец Алешки. Впрочем, тут трудно не догадаться – они реально на одно лицо. Он много рассказывал о своей маленькой дочке, ей три года. А я слушала и понимала, что он никогда не узнает, что у него есть еще и сын.

Ну вот, теперь вы все знаете. Я не пытаюсь оправдать себя в ваших глазах – знаю, что за мою ложь мне прощения нет. Что ж, сама виновата, сама и отвечу. В этой ситуации мне жалко всех, кроме себя, но больше всего – Алешку. Он теряет и отца, и любимую бабушку, и виной всему – один неверный шаг его матери».

Даша замолчала, по-прежнему глядя куда-то мимо Анны Сергеевны. В комнате снова повисла тишина. Большие настенные часы, выпущенные еще в начале прошлого века, натужно пробили шесть часов: скоро должны были прийти Максим и Алешка. Анна Сергеевна, вздохнув, села на кровати, пригладила волосы и сказала: «Пойдем на кухню, мужики скоро придут, кормить их надо. Пусть наш разговор останется между нами. Алешка – мой внук, и его счастье, как и счастье сына – смысл моей жизни. За твой проступок бог тебя уже наказал, а я тебе не судья. Только, прошу, постарайся сделать так, чтобы этот твой коллега из другого города никогда не появлялся в поле зрения Максима. Согласись, ему такие открытия ни к чему. И еще: надо постараться, что шутки по поводу непохожести Алешки на своих родителей больше в нашем доме не звучали – я отныне не смогу воспринимать их равнодушно».

Даша впервые за весь разговор решилась поднять глаза на свекровь. «Спасибо, что готовы сохранить мою тайну, – негромко сказала она. — Знаю, что вы делаете это не ради меня, а ради своего сына, и вам непросто смириться с этой ситуацией. Вы правильно сказали, что за свое малодушие я уже наказана, и этот крест мне нести всю жизнь. А Алешка… Да, внешне он другой породы, но я очень хочу, чтобы он унаследовал от вас мудрость и доброту. Это самая лучшая наследственность, которой я желала бы для своего сына».