Скелеты в шкафу, или Истории любви великих писателей

Первая жена писателя Элизабет Хэдли Ричардсон после родов набрала вес. И вообще выглядела не так эффектно и выигрышно, как ее подруга, редактор парижского Vogue Паулина Пфайфер. Но девушка была вхожа в семью Хемингуэев, проводила с ним много времени и однажды отправилась на горнолыжных курорт в Австрию. После этого у Хэдли появилась соперница в лице ее лучшей подруги. Как через годы писатель напишет в своем романе: «…молодая незамужняя женщина приезжает погостить к мужу и жене, а потом незаметно, невинно и неумолимо делает все, чтобы женить мужа на себе». Хэдли, узнав о предательстве, сначала обратилась к мужу. Но Хемингуэй обвинил во всем ее же саму и посоветовал оставить все как есть. И Хэдли согласилась. Более того, продолжалась и дружба с Паулиной, девушки вместе отдыхали во Франции, катались на яхте, и, казалось, ничто не выдавало конфликта. Но Эрнест все-таки ушел из семьи к Паулине, а к первой супруге продолжал наведываться в гости. Элизабет Хэдли подала на развод, а Хемингуэй женился на ее подруге.

Великий сказочник был очень застенчив, сторонился женщин и любого намека на любовные отношения. Да и сам он в свою очередь не вызывал интереса у противоположного пола: некрасивый, бедно одетый, эксцентричный, обидчивый. Однажды он все-таки влюбился и сделал неумелые попытки сблизиться с дамой. Ее звали Дженни Линд, она была певицей. Девушка не принимала всерьез Андерсена, он пригласил ее вместе отметить Рождество, а она пришла с подругой и демонстративно показывала свое равнодушие к чуткому и уязвимому писателю. После этого Андерсен окончательно убедился, что его любовь будет безответной, и стал избегать Линд. В мемуарах можно найти воспоминания, что у Андерсена до конца жизни так и не случилось не то что любви, но даже и мимолетного увлечения. Если он и наведывался в дома терпимости, то только для того, что поговорить с девицами, не стесненными моралью и социальными обязательствами.

Французская оперная певица Полина Гарсиа приехала в 1943 году на гастроли в Петербург, где и познакомились с русским помещиком, только начинающим путь на литературном поприще Иваном Тургеневым. Полина в свои 22 года блистала на сцене и не знала отбоя от поклонников. Она обладала необыкновенным голосом и обыкновенной внешностью – красавицей не назовешь, скорее наоборот. Но было в ней что-то такое, что привело 25-летнего Тургенева в состояние гипнотической маниакальной любви на всю жизнь, на 40 лет.

Властная родительница Тургенева за связь с «проклятой цыганкой» (Полина была испанкой по происхождению) не давала ему денег. Но это не помогло, писатель только рассорился с матерью. Как привороженный он следует за ней по городам Европы. Она тем временем выходит замуж за литератора Луи Виардо на 20 лет старше, рожает детей, успешно выступает, а он счастлив, что рядом, как он потом напишет, «на краю чужого гнезда». Мужа Полины преданный поклонник не смущал. Они прекрасно сосуществовали вместе: Тургенев писал, Полина первая читала и оценивала, а Виардо переводил на французский. Есть мнение, что среди четверых детей Полины двое были Тургенева. Но любил он всех как своих и помогал как мог. Несколько раз Иван Сергеевич пытался завести отношения и даже жениться, но все неудачно. Последние 20 лет жизни Тургенев провел рядом с семьей Виардо в Париже, занимая верхний этаж их дома.

На стыке XIX—XX вв.еков, в эпоху расцвета экспериментального искусства и литературы, каких только историй в творческой среде не случалось. Про Маяковского, потерявшего голову от страсти к беспечной Лиле Брик, знают, наверное, все. Было у нее редкое качество влиять на мужчин магическим образом, подчиняя и властвуя. Классической красотой Брик не была наделена, но на это и не обращали внимания. Так они и жили втроем – Осип, Лиля Брик и Маяковский. Поэт переехал к ним в квартиру и даже повесил на дверях табличку со своим именем, этого союза он не стеснялся.

Лиля убеждала поэта, что с мужем у нее платонические отношения, но не скрывала романов с другими мужчинами. А потом вспоминала, что, наоборот, любила всегда только Осипа, уединялась с ним, закрывая на кухне Маяковского, который кричал, рвался наружу и плакал, как ребенок. Брик это не смущало, она считала, что страдания помогают ему писать стихи. Не стесняясь, брала у поэта деньги и заказывала ему дорогие подарки, вроде автомобиля (на дворе стояли 20-е годы, автомобили были большой роскошью). В общем, всячески пользовалась его слабостью. В самые трудные моменты Лили не было рядом; когда Маяковский стрелялся, она отдыхала с мужем в Европе.

Любовь Менделеева – дочь известного ученого-химика. Александ Блок женился на ней, но любил по-своему – в физическом смысле она его не привлекала совсем. Он посвящал ей стихи о Прекрасной Даме, считал ее единственной любовью. Но идеал женственности не должен быть связан с чем-то грязным и непристойным, а интимные отношения Блок трактовал только так. Поэтому даже через год после свадьбы его жена оставалась чистой и невинной девушкой, страдающей от своей ненужности и укоряющей мужа в нелюбви и увлеченности мистикой. Правда, иногда Блок «сдавался», на время захаживал в спальню супруги, но потом снова отдалялся от нее. Все это время у него случались связи на стороне. Так верная жена стала любовницей друга Блока и другого поэта – Андрея Белого.

Красота у Менделеевой была специфической, Анна Ахматова, например, ее называла «бегемотом, поднявшимся на задние лапы», но Андрей Белый был очарован и всячески оказывал внимание. А Менделеева не сопротивлялась. У них даже родился сын, но он не выжил. Все это время Блок был рядом, был мужем Прекрасной Дамы. Обо всем этом Любовь Менделеева расскажет в своих воспоминаниях.

Писатель, известный своими прогрессивными взглядами, был женат на своей кузине Наталье Захарьиной, имел с ней троих детей. И все было ладно, но жена обратила внимание на друга Герцена – Георга Гервега. Супруга тоже была человеком прогрессивных суждений и предложила Александру Ивановичу жить вместе, чтобы дружить, обсуждать революционные идеи и духовно обогащаться друг от друга. А плотская, то есть физическая любовь, это не для них. И Герцен согласился. Две семьи воссоединились, съехались в один дом, образовав коммуну. «Мы четыре звездочки, и как нас ни расположи, все будем блестеть», – говорил писатель о необычном союзе, пока не узнал, что жена все-таки изменяет ему с другом, то есть Георгом. Герцен пришел в ярость, настоял на отъезде супругов Гервег, и на какое-то время у супругов наступило перемирие. Но счастье было недолгим: во время кораблекрушения погиб сын Николай, его воспитатель и мать Герцена. А вскоре ушла из жизни и 34-летняя Наталья.

Благодаря этой любовной связи на троих на свет появились замечательная лирика Некрасова, несколько романов и самый известный «Три страны света». А также скандальная известность, сплетни и карикатуры. Николаю Некрасову было 26 лет, когда он познакомился с признанной красавицей Санкт-Петербурга, женой издателя журнала «Современник» Авдотьей Панаевой. Молодой поэт влюбился так, что однажды чуть не утопился на глазах у изумленной Панаевой, и долго добивался ее благосклонности. А когда объяснение произошло, съехался с Панаевыми под одну крышу, этажом ниже. Тогда про Некрасова говорили, что он живет в чужом доме, любит чужую жену и при этом еще и закатывает сцены ревности законному мужу.

Семейный и творческий союз все же состоялся – и на долгие годы, почти на 20 лет. Панаев уважал гений Некрасова, привлек его к изданию журнала, а на адюльтер жены закрывал глаза. У любовников родились три сына, но ни один не выжил. После смерти Панаева Некрасов фактически стал единолично руководить «Современником», а заодно охладел к Авдотье. Заводил частые интрижки. «Живя с Панаевой почти в одной квартире, он не только беззастенчиво принимал у себя француженку», – вспоминала переводчица Екатерина Жуковская. Авдотья Яковлевна не стерпела и вышла замуж за другого сотрудника «Современника» – Головачева, который был моложе ее на 11 лет, и в возрасте 46 лет родила дочку. А деньги на житье давал… Некрасов, потому что, хотя Панаев и вложил в свое время в издательство свой капитал и наследство Огарева, документально это не оформил, Некрасов прибрал журнал к рукам и обеспечил себе безбедное существование.

Современники говорили, что писатель был страшно неряшливым и лишенным манер. Ходил в грязном белье, испачканном пальто и брюках, с грязными волосами. Когда он ел, низко наклонял голову, и спутанные пряди чуть ли не плавали в тарелке. То ли неряшливость и прочие странности способствовали застенчивости, то ли застенчивость спровоцировала неряшливость, но любовные истории у Гоголя не случались. Вплоть до смерти в свои 41 год он сохранил целомудрие. Хотя при случае в обществе он мог рассказать неприличный анекдот, вгоняя в краску собеседников. Писатель избегал близости и всякого общения с женщинами, у него и в произведениях женские образы схематичны, при том что мужская красота описывается подробно и с восхищением.