21 января 1924-го умер Владимир Ильич Ленин. Через два года, в столетнюю годовщину смерти, станут обнародованы многие медицинские документы вождя революции.
Пока доступ к фонду ограничен, но некоторые документы все же были изучены экспертами. Недавно врач-гериатр, невролог, нейрофизиолог, руководитель секции геронтологии МОИП (Московское общество испытателей природы) при МГУ Валерий Новоселов добился, чтобы ему выдали «Дневник врачей Ульянова».
Он первым изучил 410 листов уникальных медицинских записей, в которых рассказывалось о последних днях жизни Ильича и обсуждался недуг, которым он страдал.
Владимир Ленин умер в возрасте 53 лет. Причиной смерти стало кровоизлияние в мозг, вызванное аневризмой. А она, в свою очередь, могла возникнуть из-за нейроваскулярного сифилиса — такой точки зрения сегодня придерживаются многие эксперты.
Забегая вперед скажем, что в исторических дневниках подобного диагноза прямым текстом не написано, но он сквозит между строк.
Всего существует порядка 20 гипотез болезни и смерти вождя. Многие из них далеки от реальности, так как их строят люди, имеющие очень косвенное отношение к медицине.
«Для того, чтобы делать выводы нужно: первое — иметь высшее медицинское образование. Второе — обязательно быть не просто неврологом, а понимать историю развития неврологии. Третье — быть нейрофизиологом и знать историю развития этой науки», — делится с сайтом Валерий Новоселов.
Все дальнейшие события излагаются с его слов.
Медицинский дневник вождя хранится в архиве, в бумажной папке с тесемочками. В ней находится объемный фолиант в дерматиновой обложке. Называется он «Дневник дежурных врачей».
Почти за вековую историю уникальной книги ее не показывали никому.
«Дневник описывает период с 28 мая 1922-го по 21 января 1924 года…Часть важной клинической документации я дословно переписал, со всеми грамматическими ошибками и искажениями», — рассказывает исследователь.
Вели дневник три врача-невролога: Алексей Михайлович Кожевников, профессор Василий Васильевич Крамер и профессор Виктор Петрович Осипов. Первый был единственным специалистом по нейросифилису.
Писали медики не сами, за них это делали кремлевские машинистки, отсюда, по мнению, Валерия Новоселова, так много ошибок в медицинских терминах.
Одна из записей датирована 30 мая 1922 года: «Приезжал Сталин. Беседа о suicidium».
«Вероятнее всего, термин »суицид» на латыни врач вписал своей рукой», — предполагает исследователь.
С вождем происходили и другие вещи. Например 30 мая 1922 года отмечены проблемы с речь и координацией. «Пациент не может сказать ни одной фразы целиком, не хватает слов, постоянно зевает. Хотел идти умыться в уборную, не знает, как пользоваться зубной щеткой — сначала взял щетку щетиной в руки и с недоумением смотрел и не знал, как быть».
За два года до смерти он стал теряться в пространстве, «не мог выполнить того, что от него требовали», сбивчиво отвечал на вопросы, не фокусировал взгляд.
То, что в Горках постоянно находилось трое врачей, объясняется просто: специалисты не только советовались, но и присматривали друг за другом.
Листая дневник, врач-гериатр обратил внимание, что Кожевников, скорее всего, симпатизировал пациенту и часто в описание включал бытовые детали. А вот Крамер, наоборот, излагал все сухо и кратко. Если первый порой делал записи на три листа, второй на три строчки.
Такая позиция могла объясняться тем, что Крамер — врач с мировым именем, специалист по топической диагностике мог сразу понять, что шансы Ленина на выздоровление минимальны.
Он наблюдал вождя с мая по июль 1923 года, а потом попросил освободить его от должности. На смену Крамеру пришел Виктор Осипов, который являлся в то время заместителем легендарного основоположника отечественной школы неврологии Владимира Бехтерева.
Врачей каждый день привозили к вождю в бывшую усадьбу вдовы Саввы Морозова. А вот медперсонал находится при нем неотлучно. По периметру имения была расставлена охрана.
За неделю до смерти Ильичу стало легче, он даже отправился на охоту и весь день бродил по лесу.
Ночи с 17-го по 19 января 1924-го были тревожными, а 20 января Крупская предположила, что Владимир Ильич снова стал плохо видеть.
21 января 1924 года — на часах 10-30 утра. Ленин только заснул и дремал до 14.00. После пару часов бодрствовал и снова провалился в забытье.
Врачам становится понятно, что картина усугубляется. Пульс пациента 86, живот вздут.
В 17-30 стало меняться дыхание. Оно участилось и стало неравномерным, температура поднялась до 37, а пульс до 90.
В 18-00 открылась рвота, пациент впал в коматозное состояние, стал скрипеть зубами, слюна окрасилась кровью. Обнаружен прикус языка. Зрачки умеренно расширены, слабая реакция роговицы, явлений конте не наблюдалось.
Последующие несколько минут приступ пошел на спад, напряжение в конечностях, появилось «состояние заканчивающего эпилептического приступа».
В 18-45 повторный приступ, внезапная остановка дыхания. Спустя пять минут врачи принялись делать искусственное дыхание. В 18.50 профессорами Ферстером, Осиповым и Елистратовым констатирована смерть.
В тот же день начальник специальной охраны П.П. Пакалн написал свой отчет о произошедшем. Он педантично рассказывал, что с утра вождю стало хуже.
«Он сходил в уборную, во второй этаж, к утреннему завтраку не сошел, выпил в верхней столовой 1/2 стакана черного кофе и в 11 часов лег спать», — говорится в рапорте.
В 15 часов дня был подан обед: бульон и половина стакана кофе.
«От 5 часов 40 минут начался припадок, сопровождавшийся тошнотой, продолжавшийся до смерти, и в 6 часов 50 минут Владимир Ильич скончался».
Кстати, сам Пакалн был расстрелян спустя 13 лет.
Примечательно, что в дневнике не указываются диагнозы, хотя, по мнению Валерия Новоселова, схема лечения актуальна для нейросифилиса. В те времена болезни было много, а в некоторых регионах ею страдало до 40% населения.
Новоселов не сомневается, что врачам сразу было «ясно и понятно», что пациент умирает вовсе не от ранения.
«Поражались отдельные веточки сосудов мозга. Была налицо клиническая картина именно нейросифилиса, от которого обычно за два года умирало 90 процентов пациентов», — делится своими заключениями Новоселов.
Вскрытие производили в Горках, на столе в ванной комнате. В комиссию вошли 11 человек, всех их доставили к вождю. Процедура была длительной, прежде чем записать ту или иную формулировку в протокол, советовались с Политбюро.
«В итоге родилось заключение, где все на русском, кроме одного термина: »склероз от износа». Обратите внимание: он написан не на латыни, а на немецком. Но такого диагноза не существовало, не существует и не будет существовать. Врачи прекрасно это знали», — подчеркивает гериатр.
Он предполагает, что вождь подхватил болезнь половым путем и, вполне возможно, не догадывался о болезни. Было ли данное заболевание у Надежды Крупской — не известно.
«Говорили, что мог быть наследственный сифилис. Заявлю со всей ответственностью: ничего подобного не было, иначе бы он отставал в развитии.
Я нашел в первичном анамнезе, который собрал Василий Крамер 28 мая. Заражение могло произойти в самарском периоде 1892–1893 годов, когда Ульянов был молод и хорош собой, вырвался от маменьки и папеньки. Вот и были половые связи», — допускает исследователь.
Болезнь очень изменила характер вождя, добавила ему жестокости и бескомпромиссности.
Фото: Legion-Media/Splash news
