«Я — домохозяин, — заявляет Мартин Броди. — Обожаю готовить и убираться».
У Мартина, социального психолога по профессии, почти два метра роста и обаятельная улыбка. Я беру у него интервью в одном из кафе в исторической части Стокгольма.
Мой новый знакомый покупает мне кофе, добавляя со смехом: «Я, кажется, никогда вообще не платил за женщину».
Я уточняю у Мартина, не шутит ли он. Хотя понимаю, что для современной Швеции он совершенно обычный мужчина. Проповедует — и практикует — полное гендерное равноправие. Взвалил на себя значительную часть домашних обязанностей. Почти три года своей жизни провел в декретном отпуске, по году отсидев дома с каждым из своих троих детей.
Все равны
В 1974 году Швеция стала первой страной в мире, которая разрешила отцам брать отпуск по уходу за ребенком. Сейчас государством положено 480 оплачиваемых декретных дней (все это время обычно выплачивается не менее 90% зарплаты), из которых по 90 должен взять каждый из родителей, а оставшиеся 300 дней можно разделить по желанию.
Но большинство шведских пап — от дипломатов и топ-менеджеров до школьных учителей и рабочих — уходят в декрет не на три месяца, а как минимум на полгода. Как правило, первые шесть месяцев с младенцем сидит мать, а дальше — эстафету подхватывает отец, быстро овладевая искусством подогревания бутылочек, варки каш и ночных подъемов к младенцу. В последние годы все больше мужчин стремятся поделить этот долгий декрет со своими партнершами (или партнерами — гей-союзы в Швеции давно легализованы) вообще строго пополам или даже посидеть дома дольше, чем вторая половина, — тем более что за такое геройство от государства полагается дополнительный финансовый бонус. Хотя геройством это давно не считается. Наоборот, на тех, отцов, кто не рвется брать отпуск по уходу за детьми, показывают пальцем.
Мартин тоже был в декрете дольше своей жены и называет этот опыт «бесценным»: «Ребенок растет и развивается — учится ползать, потом ходить, потом говорить — и это происходит у тебя на глазах. Волшебство!»
При этом для его супруги сидение дома, пусть всего-то по полгода с каждым из детей, далось нелегко. «Она у меня карьеристка, — не без гордости докладывает Мартин, — и всегда работала и зарабатывала больше, чем я. Но у меня никогда и не было особых карьерных амбиций, а вот хозяйничать по дому правда нравится.»
Мой собеседник, пожимая плечами, добавляет, что в принципе не знает семей, где после работы женщине приходилось бы становиться к плите. Не встречал он в своей жизни и ни одной домохозяйки — кроме… своей мамы. Но это было в прошлом, а его поколение все домашние дела в Швеции привыкло делить поровну. И, как убежден Мартин, остальной цивилизованный мир неизбежно будет двигаться в сторону шведской модели.
Не исключено, что насчет последнего он прав. Вслед за Швецией оплачиваемый декрет для отцов в конце ввели другие скандинавские страны — например, в Дании только что приняли закон, обязывающий мужчин брать отпуск по уходу за ребенком не менее, чем на 11 недель. В Германии мужчины могут оставаться дома до 14 месяцев с выплатами 67% от зарплаты, Норвегия предлагает обоим родителям почти год на двоих (46 недель и 100% от заработной платы или 56 недель и 80%). Но многие эксперты единодушны, что именно в Швеции традиционно зарождаются важнейшие международные социальные тренды, которые потом постепенно перенимают другие страны.
Мультизадачность по-мужски
Еще один двухметровый шведский «мачо 21 века» ждет меня на автобусной остановке с коляской, в которой ежится от холода белобрысый годовалый малыш. Дело происходит в студенческом городке Уппсала в часе езды от Стокгольма. На улице дует холодный ветер, на мне теплая куртка и шарф, а на маленьком Эрике даже не надеты носки.
«Мы выходили второпях, забыли шапку и носки, — с улыбкой оправдывается его папа Джонатан, в прошлом профессиональный баскетболист, а сейчас — школьный учитель. В декрете он уже полгода, а на момент нашей встречи — провел один на один с сыном почти неделю, так как его партнерша (с мамой ребенка, как множество других шведских пар с детьми, они не женаты) уехала на конференцию на другой конец Швеции.
«Я, честно говоря, боялся череды бессонных ночей, но в итоге только одна ночь была сложной», — признается Джонатан.
Он добавляет, что спустя полгода бок о бок со своим малышом, он его «не просто знает, а чувствует»: «Я, конечно, не могу покормить его грудью, но у нас очень тесная связь. И я ни в коем случае не ощущаю себя менее «мужиком», оттого что последние полгода безвылазно сижу с малышом дома. Наоборот! Если бы я уклонился от декрета, вот тогда бы у меня были проблемы.
Мы поднимаемся на лифте в их светлую, обставленную мебелью из Ikea квартиру. В ответ на комплимент, что у них впечатляюще чисто, Джонатан посмеивается, что «в последний момент попрятал книжки и игрушки». Через несколько минут я убеждаюсь, что этот парень умудрился освоить талант мультизадачности, который, как я полагала, способны в совершенстве освоить лишь женщины. С малышом на руках Джонатан умудряется варить кофе, разогревать детский обед, прибираться на кухне и давать мне интервью. При этом молодой отец не скрывает, что дни у него бывают разными. Иногда рутина засасывает, и он чувствует себя взаперти. В такие дни он берет маленького Эрика в охапку и идет в кафе на ланч с другими такими же папами в декрете.
На вопрос, готов ли он был бы навсегда засесть дома, Джонатан качает головой: «Не думаю. Я бы не тогда не чувствовал себя в балансе, да и пример для сына был бы не самый лучший».
Но женскую эмансипацию он, как и большинство шведов, поддерживает: «Это освобождение не только женщин, но и мужчин. Мы избавляется от стереотипов, от мачизма, от навязанных ролей, что «мужчина должен».
С еще один «ветераном декретов», 52-летним юристом Магнусом, я встречаюсь в его просторном доме в пригороде Стокгольма. Магнус оттрубил дома по полгода с каждым из своих троих детей — причем почти все время он заботился о всех троих отпрысках одновременно. Дети уже выросли, но именно их раннее детство было едва ли не самое прекрасное время в его жизни. Если не считать мелких эпизодов, когда на детский праздник его отпрыски явились в… пижаме (Магнус не нашел другой одежды).
«Это лучший тренинг по менеджменту в жизни, — говорит Магнус, потягивая пиво. — К тому же, тех, кто в Швеции не берет декрет, коллеги не уважают, считая, что такие товарищи не способны соблюдать баланс личного и рабочего времени. А трудоголиком в нашей стране быть не модно. Хотя уход за детьми — тоже работа, почище офисной, в этом я убедился сполна».
Дорогой декрет
В России так считают далеко не все — даже в 21 веке. Первый раз я попала в Швецию — делать репортаж для журнала Marie Claire как раз о папах в декрете — в далеком 2004 году. В России тогда мужской декрет воспринимался вовсе как экзотика, хотя наше законодательство давно позволяет отцам наравне с матерями оформлять декрет и получать положенное на срок до полутора лет пособие по уходу за ребёнком. Правда, на эту выплату долго не проживешь — по закону она не должна превышать 27 984 рубля. И хотя тема мужского декрета — и вообще — вовлеченности отцов в воспитание детей — потихоньку выходит из тени, число оформляющих декретный отпуск мужчин в нашей стране по-прежнему крайне низкое — всего 2% (данные Минтруда за 2018 год).
«Все-таки в России мужчина пока воспринимается как кормилец, — объясняет ситуацию Игорь Поляков, госслужащий и папа троих детей. Игорь родом из Краснодара, сейчас живет в Анапе и по совместительству возглавляет там сообщество «Отцы юга России». Он рассказывает, что с каждым из своих детей не ленился вставать по ночам, укачивать и менять памперсы, а также носил младенцев в слинге. То же самое, по его словам, делали многие его знакомые мужчины, хотя многие почему-то «стесняются в этом признаваться» — социальные стереотипы пока слишком сильны. Но если бы декретный отпуск в России оплачивался так, как в Швеции, Игорь, не задумываясь, его бы оформил: «А что такого сложного сидеть с младенцем? Покормил, помыл и спать уложил. Тем более что быт сейчас намного проще, чем во времена наших родителей».
К тому же, подчеркивает он, среди мужчин «нового поколения» отцом сегодня быть модно. И все более востребован осознанный подход к воспитанию.
С этим соглашается другой активный отец — предприниматель из Москвы и папа двух девочек Ярослав Ходченков. Он — основатель проекта «Слава-детям» — много лет водит школьников в походы. По мнению Ярослава, вовлеченность мужчин в дела семьи у нас постепенно растет. «Я встречаю пап в секциях и на детских площадках — еще несколько лет назад их было гораздо меньше. Правда, не факт, что они там находятся по своей воле, ” — смеется Слава.
Что касается декрета, до этого в России пока далеко.
«Мужчине взять и уйти в декрет — это супер-смело. У нас это не норма — но, возможно, это временно. Понятие „нормы“ меняется. Но вопрос: насколько российские мамы будут готовы доверить мужчине малыша?»
Новая норма
У Алексея Чегодаева, отца двоих детей, основателя проекта #крутОтец и председателя Совета Отцов Москвы, на этот счет есть свои ноу-хау. Он убежден, что все начинается с семьи — трансформация общества идет не сверху, по указке, а снизу. И один из первых шагов может быть разделение ответственности.
«Мамам не стоит бояться оставлять папу с малышом. Если страшно доверить, начинайте с получаса, потом постепенно увеличивайте время. Мужчина — справится!»
Алексей рассказывает, что сам не сильно участвовал в воспитании старшей дочери и, когда она уже подросла, ему пришлось заново учиться с ней общаться. Активное отцовство пришло к нему в более зрелом возрасте — со вторым браком и вторым ребенком: он много раз оставался один с грудным сыном, а с его трех лет подолгу живет с ним за городом, трудясь удаленно, пока жена работает в офисе в Москве.
Мой собеседник убежден, что после рождения ребенка мужчине нужно взять хотя бы несколько месяцев декрета — это шанс сформировать эмоциональную связь на всю жизнь. Но так как в России это пока делают единицы, то, по мнению Алексея, у нас накопился «огромный нереализованный потенциал отцовства». Исследования это, кстати, тоже подтверждают.
По данным прошлогоднего онлайн-опроса Фонда отцовства, более половины из 2500 опрошенных пап несовершеннолетних детей, признались, что проводят с ними не так много времени, как им бы хотелось.
«По моим наблюдениям, — продолжает Чегодаев, — у многих мужчин старше 35 лет чувство вины перед своими детьми. Отцы хотели бы быть полезными и вовлеченными, но не знают, как это сделать. Особенно если их собственные папы в свое время не показали им, как надо любить, как общаться.
Плюс их никто не приучил проявлять инициативу. Многие думают: «Зачем я буду лезть? Пеленки — не мужское дело. Жена и сама справится».
Но все же так думают не все. В числе наиболее востребованных качеств «идеального отца», участники недавнего опроса ВЦИОМ назвали заботливое, уважительное отношение к матери детей и активное участие в жизни отпрысков.
Отношение к отцовству начинает меняться — особенно среди молодых родителей в крупных городах — в этом убеждена и доктор социологических наук, профессор Факультета социальных наук ВШЭ Елена Рождественская:
«Молодое поколение в этом смысле более гибко. Над мужчинами меньше довлеют стереотипы. Им уже „можно“ проявлять эмпатию, появляются мужские паблики, они начинают ходить на курсы молодых родителей.»
«Гендерные контракты тоже начинают множиться, — добавляет Рождественская. — Единая социальная норма размывается. А если женщины начинают зарабатывать больше, неизбежно встает вопрос, кому рациональнее сидеть с ребенком.»
Не факт, что в ближайшие несколько лет привычная в Северной Европе картина — мужчина с коляской — станет обычным делом и у нас, но папы на детской площадке уже действительно никого не шокируют. Согласно недавнему опросу ВЦИОМ, приуроченному к новому празднику — Дню Отца, который с этого года будет проводиться в третье воскресенье октября, 67% участников исследования согласились, что сегодня мужчина с маленьким ребенком на детской площадке — привычная картина, а не исключение, привлекающее внимание.
А для вас это привычная картина?
Фото: Getty Images, личный архив
