Женский Журнал

В октябре в Москве прошел целый цикл лекций, организованных Novikov School и образовательным проектом «Синхронизация». Лекции были посвящены еде. Ведь еда давно перестала быть просто способом утолить голод и превратилась в нечто большее, в настоящий культурный феномен. В частности, эксперты рассказывали, как еда влияет на работу мозга и как мозг заставляет нас есть, даже когда желудку не хочется. А еще почему мы любим сладкое и переедаем.

«Физиолог Павел Симонов разделил биологические потребности человека на три группы: витальные — жизненно необходимые, зоосоциальные — ответственные за взаимодействие друг с другом и потребности саморазвития, направленные в будущее. Голод относится к первой группе, потребность в пище — жизненно необходимая потребность».

Почему мы любим сладкое

Углеводы — это главный источник энергии, главный бензин, на котором работает наш организм. Организм это прекрасно понимает, ведь наша вкусовая система тесно связана с центром голода в мозгу. Который, кстати, в ответе за то, что «аппетит приходит во время еды». Пища, которая повышает жизнеспособность (а это как раз сладкое, жирное, соленое), так действует на язык, что мы ощущаем от нее мощное удовольствие. Мы на подсознательном уровне предпочитаем именно такую еду — это запрограммировано на генетическом уровне.

«Если мы живем в ситуации, когда не хватает положительных эмоций, возникает соблазн компенсировать отсутствие позитива за счет поедания разных питательных и вредных продуктов. В этом смысле пища обладает антидепрессантным действием. Но антидепрессант это сомнительный, потому что оборачивается набором веса», — говорит Вячеслав Дубынин.

Пристрастие к жирной и сладкой еде формирует нечто схожее с зависимостью — наркотической ее не назовешь, но все же положительные эмоции от такой еды настолько мощные, что мозг устоять против нее не может.

«Поэтому, когда мы садимся на диету, начинается депрессия — положительные эмоции, которых мы лишились вместе с вредной едой, нужно как-то восполнять. Заменять новизной, движением, искать другие источники позитива, кроме как в еде», — поясняет ученый.

К слову, сладкое мы едим неосознанно. Социологи проводили эксперимент: оказалось, что если конфеты лежат в прозрачной вазе, их едят буквально на автомате. А если в непрозрачной — тоже едят, но гораздо меньше. Поэтому соблазн надо прятать подальше.

Почему мы переедаем

Голод — базовая потребность, которая нам досталась с незапамятных времен, когда нужно было бороться за каждую калорию. Это эдакий хлыст для нашего мозга, который не дает сидеть на месте, твердит: вперед, шевелись, лови, ищи, иначе останешься без энергии.

«У наших предков не было ограничительной системы, как бы не съесть слишком много. Важно было только не съесть что-то вредное. В течение жизни человек постоянно учился все эффективнее добывать себе еду. А сейчас, в современном мире, доступной еды слишком много», — рассказывает Вячеслав Альбертович.

В итоге мы попадаем в плен положительных эмоций в этом мире изобилия. Начинаем есть слишком много — во-первых, потому, что это вкусно, во-вторых, память предков твердит, что надо наедаться впрок.

Еда — это гарантия удовольствия, а если стресс, депрессия, то все как-то само собой и происходит. Соблазн съесть что-нибудь вкусное (то есть сладкое и жирное), даже если на часах полночь, оборачивается лишними килограммами. Поэтому нужно контролировать себя, договариваться с собой, со своим организмом.

«Нет таблетки, которая выключила бы центр голода. Поэтому переложить заботу о весе на фармакологов не получится. Борьба за свой вес остается на нашей совести — от подсчета калорий никуда не деться», — заключает эксперт.

Как работает реклама

«Сравните, сколько денег мы тратим на еду, и сколько — на музеи, театры, самообразование. Это говорит о об огромной значимости врожденных программ. Нужно есть — это очень серьезный врожденный рефлекс», — говорит ученый.

Есть внешние стимулы, которые запускают потребность в еде: вкусовые, обонятельные, зрительные, тактильные и т.д. Это прекрасно известно маркетологам, не зря ведь появилась целая отрасль — нейромаркетинг, которая изучает воздействие рекламы на наше подсознание.

«Потребности всегда конкурируют. Наше поведение обычно определяется лишь одной из них: голодом ли, любопытством ли», — продолжает Вячеслав Альбертович.

А реклама устроена так, что две мощные потребности — голод и любопытство — не конкурируют, а одна работает на благо другой. Соблазнительные ролики пробуждают в нас любопытство, исследовательский интерес, изобилуют внешними стимулами, пробуждающими голод, и заодно включают подражательство.

«Самый простой способ отрекламировать еду — просто показать с удовольствием жующего человека. Срабатывают зеркальные нейроны, начинается подражание. Новизна и удивление добавляют положительных эмоций. В итоге мозг запоминает название продукта, а в магазине вытаскивает его на белый свет», — поясняет эксперт.

Получается двойное давление на мозг: реклама обещает нам особо мощные положительные эмоции, воздействует напрямую на подсознание, на врожденные рефлексы, побуждая лезть за кошельком и, конечно, есть.

Кстати

Еда заняла важное место не только на нашей отдельно взятой кухне, но и в мировом искусстве. Почему Энди Уорхол рисовал банки супа, а Сезанн — груши вместо женщин, можно будет узнать 27 ноября на лекции «Еда в искусстве». Наталья Вострикова, искусствовед и преподаватель теории и истории изобразительного искусства, покажет вам новый взгляд на давно известные картины.

В октябре в Москве прошел целый цикл лекций, организованных Novikov School и образовательным проектом «Синхронизация». Лекции были посвящены еде. Ведь еда давно перестала быть просто способом утолить голод и превратилась в нечто большее, в настоящий культурный феномен. В частности, эксперты рассказывали, как еда влияет на работу мозга и как мозг заставляет нас есть, даже когда желудку не хочется. А еще почему мы любим сладкое и переедаем.

«Физиолог Павел Симонов разделил биологические потребности человека на три группы: витальные — жизненно необходимые, зоосоциальные — ответственные за взаимодействие друг с другом и потребности саморазвития, направленные в будущее. Голод относится к первой группе, потребность в пище — жизненно необходимая потребность».

Почему мы любим сладкое

Углеводы — это главный источник энергии, главный бензин, на котором работает наш организм. Организм это прекрасно понимает, ведь наша вкусовая система тесно связана с центром голода в мозгу. Который, кстати, в ответе за то, что «аппетит приходит во время еды». Пища, которая повышает жизнеспособность (а это как раз сладкое, жирное, соленое), так действует на язык, что мы ощущаем от нее мощное удовольствие. Мы на подсознательном уровне предпочитаем именно такую еду — это запрограммировано на генетическом уровне.

«Если мы живем в ситуации, когда не хватает положительных эмоций, возникает соблазн компенсировать отсутствие позитива за счет поедания разных питательных и вредных продуктов. В этом смысле пища обладает антидепрессантным действием. Но антидепрессант это сомнительный, потому что оборачивается набором веса», — говорит Вячеслав Дубынин.

Пристрастие к жирной и сладкой еде формирует нечто схожее с зависимостью — наркотической ее не назовешь, но все же положительные эмоции от такой еды настолько мощные, что мозг устоять против нее не может.

«Поэтому, когда мы садимся на диету, начинается депрессия — положительные эмоции, которых мы лишились вместе с вредной едой, нужно как-то восполнять. Заменять новизной, движением, искать другие источники позитива, кроме как в еде», — поясняет ученый.

К слову, сладкое мы едим неосознанно. Социологи проводили эксперимент: оказалось, что если конфеты лежат в прозрачной вазе, их едят буквально на автомате. А если в непрозрачной — тоже едят, но гораздо меньше. Поэтому соблазн надо прятать подальше.

Почему мы переедаем

Голод — базовая потребность, которая нам досталась с незапамятных времен, когда нужно было бороться за каждую калорию. Это эдакий хлыст для нашего мозга, который не дает сидеть на месте, твердит: вперед, шевелись, лови, ищи, иначе останешься без энергии.

«У наших предков не было ограничительной системы, как бы не съесть слишком много. Важно было только не съесть что-то вредное. В течение жизни человек постоянно учился все эффективнее добывать себе еду. А сейчас, в современном мире, доступной еды слишком много», — рассказывает Вячеслав Альбертович.

В итоге мы попадаем в плен положительных эмоций в этом мире изобилия. Начинаем есть слишком много — во-первых, потому, что это вкусно, во-вторых, память предков твердит, что надо наедаться впрок.

Еда — это гарантия удовольствия, а если стресс, депрессия, то все как-то само собой и происходит. Соблазн съесть что-нибудь вкусное (то есть сладкое и жирное), даже если на часах полночь, оборачивается лишними килограммами. Поэтому нужно контролировать себя, договариваться с собой, со своим организмом.

«Нет таблетки, которая выключила бы центр голода. Поэтому переложить заботу о весе на фармакологов не получится. Борьба за свой вес остается на нашей совести — от подсчета калорий никуда не деться», — заключает эксперт.

Как работает реклама

«Сравните, сколько денег мы тратим на еду, и сколько — на музеи, театры, самообразование. Это говорит о об огромной значимости врожденных программ. Нужно есть — это очень серьезный врожденный рефлекс», — говорит ученый.

Есть внешние стимулы, которые запускают потребность в еде: вкусовые, обонятельные, зрительные, тактильные и т.д. Это прекрасно известно маркетологам, не зря ведь появилась целая отрасль — нейромаркетинг, которая изучает воздействие рекламы на наше подсознание.

«Потребности всегда конкурируют. Наше поведение обычно определяется лишь одной из них: голодом ли, любопытством ли», — продолжает Вячеслав Альбертович.

А реклама устроена так, что две мощные потребности — голод и любопытство — не конкурируют, а одна работает на благо другой. Соблазнительные ролики пробуждают в нас любопытство, исследовательский интерес, изобилуют внешними стимулами, пробуждающими голод, и заодно включают подражательство.

«Самый простой способ отрекламировать еду — просто показать с удовольствием жующего человека. Срабатывают зеркальные нейроны, начинается подражание. Новизна и удивление добавляют положительных эмоций. В итоге мозг запоминает название продукта, а в магазине вытаскивает его на белый свет», — поясняет эксперт.

Получается двойное давление на мозг: реклама обещает нам особо мощные положительные эмоции, воздействует напрямую на подсознание, на врожденные рефлексы, побуждая лезть за кошельком и, конечно, есть.

Кстати

Еда заняла важное место не только на нашей отдельно взятой кухне, но и в мировом искусстве. Почему Энди Уорхол рисовал банки супа, а Сезанн — груши вместо женщин, можно будет узнать 27 ноября на лекции «Еда в искусстве». Наталья Вострикова, искусствовед и преподаватель теории и истории изобразительного искусства, покажет вам новый взгляд на давно известные картины.

В октябре в Москве прошел целый цикл лекций, организованных Novikov School и образовательным проектом «Синхронизация». Лекции были посвящены еде. Ведь еда давно перестала быть просто способом утолить голод и превратилась в нечто большее, в настоящий культурный феномен. В частности, эксперты рассказывали, как еда влияет на работу мозга и как мозг заставляет нас есть, даже когда желудку не хочется. А еще почему мы любим сладкое и переедаем.

«Физиолог Павел Симонов разделил биологические потребности человека на три группы: витальные — жизненно необходимые, зоосоциальные — ответственные за взаимодействие друг с другом и потребности саморазвития, направленные в будущее. Голод относится к первой группе, потребность в пище — жизненно необходимая потребность».

Почему мы любим сладкое

Углеводы — это главный источник энергии, главный бензин, на котором работает наш организм. Организм это прекрасно понимает, ведь наша вкусовая система тесно связана с центром голода в мозгу. Который, кстати, в ответе за то, что «аппетит приходит во время еды». Пища, которая повышает жизнеспособность (а это как раз сладкое, жирное, соленое), так действует на язык, что мы ощущаем от нее мощное удовольствие. Мы на подсознательном уровне предпочитаем именно такую еду — это запрограммировано на генетическом уровне.

«Если мы живем в ситуации, когда не хватает положительных эмоций, возникает соблазн компенсировать отсутствие позитива за счет поедания разных питательных и вредных продуктов. В этом смысле пища обладает антидепрессантным действием. Но антидепрессант это сомнительный, потому что оборачивается набором веса», — говорит Вячеслав Дубынин.

Пристрастие к жирной и сладкой еде формирует нечто схожее с зависимостью — наркотической ее не назовешь, но все же положительные эмоции от такой еды настолько мощные, что мозг устоять против нее не может.

«Поэтому, когда мы садимся на диету, начинается депрессия — положительные эмоции, которых мы лишились вместе с вредной едой, нужно как-то восполнять. Заменять новизной, движением, искать другие источники позитива, кроме как в еде», — поясняет ученый.

К слову, сладкое мы едим неосознанно. Социологи проводили эксперимент: оказалось, что если конфеты лежат в прозрачной вазе, их едят буквально на автомате. А если в непрозрачной — тоже едят, но гораздо меньше. Поэтому соблазн надо прятать подальше.

Почему мы переедаем

Голод — базовая потребность, которая нам досталась с незапамятных времен, когда нужно было бороться за каждую калорию. Это эдакий хлыст для нашего мозга, который не дает сидеть на месте, твердит: вперед, шевелись, лови, ищи, иначе останешься без энергии.

«У наших предков не было ограничительной системы, как бы не съесть слишком много. Важно было только не съесть что-то вредное. В течение жизни человек постоянно учился все эффективнее добывать себе еду. А сейчас, в современном мире, доступной еды слишком много», — рассказывает Вячеслав Альбертович.

В итоге мы попадаем в плен положительных эмоций в этом мире изобилия. Начинаем есть слишком много — во-первых, потому, что это вкусно, во-вторых, память предков твердит, что надо наедаться впрок.

Еда — это гарантия удовольствия, а если стресс, депрессия, то все как-то само собой и происходит. Соблазн съесть что-нибудь вкусное (то есть сладкое и жирное), даже если на часах полночь, оборачивается лишними килограммами. Поэтому нужно контролировать себя, договариваться с собой, со своим организмом.

«Нет таблетки, которая выключила бы центр голода. Поэтому переложить заботу о весе на фармакологов не получится. Борьба за свой вес остается на нашей совести — от подсчета калорий никуда не деться», — заключает эксперт.

Как работает реклама

«Сравните, сколько денег мы тратим на еду, и сколько — на музеи, театры, самообразование. Это говорит о об огромной значимости врожденных программ. Нужно есть — это очень серьезный врожденный рефлекс», — говорит ученый.

Есть внешние стимулы, которые запускают потребность в еде: вкусовые, обонятельные, зрительные, тактильные и т.д. Это прекрасно известно маркетологам, не зря ведь появилась целая отрасль — нейромаркетинг, которая изучает воздействие рекламы на наше подсознание.

«Потребности всегда конкурируют. Наше поведение обычно определяется лишь одной из них: голодом ли, любопытством ли», — продолжает Вячеслав Альбертович.

А реклама устроена так, что две мощные потребности — голод и любопытство — не конкурируют, а одна работает на благо другой. Соблазнительные ролики пробуждают в нас любопытство, исследовательский интерес, изобилуют внешними стимулами, пробуждающими голод, и заодно включают подражательство.

«Самый простой способ отрекламировать еду — просто показать с удовольствием жующего человека. Срабатывают зеркальные нейроны, начинается подражание. Новизна и удивление добавляют положительных эмоций. В итоге мозг запоминает название продукта, а в магазине вытаскивает его на белый свет», — поясняет эксперт.

Получается двойное давление на мозг: реклама обещает нам особо мощные положительные эмоции, воздействует напрямую на подсознание, на врожденные рефлексы, побуждая лезть за кошельком и, конечно, есть.

Кстати

Еда заняла важное место не только на нашей отдельно взятой кухне, но и в мировом искусстве. Почему Энди Уорхол рисовал банки супа, а Сезанн — груши вместо женщин, можно будет узнать 27 ноября на лекции «Еда в искусстве». Наталья Вострикова, искусствовед и преподаватель теории и истории изобразительного искусства, покажет вам новый взгляд на давно известные картины.