Woman.ru продолжает рубрику «Реальная история», в которой обычные женщины откровенно делятся с нами непридуманными сюжетами из своей жизни. На сей раз нашими героями стали Марина и Антон, которые из-за бесплодия восемь лет не могли зачать самостоятельно и сумели сделать это лишь с использованием донорского эмбриона.
Антон и Марина проделали долгий путь, чтобы стать родителями
«Когда мы с мужем стали жить вместе, квартиру выбирали с тем расчетом, чтобы рядом была школа. Мы даже запланировали, какая комната станет детской. В какой-то момент мне, наверное, как и всем женщинам, стал сниться мой будущий ребенок. У меня было такое ощущение, что он хочет появиться на свет. Я закрывала глаза и видела картину, как он играет на пушистом ковре в своей комнате и с криком «папа!» бросается Антону на руки.
В 2009 году мы с мужем стали пытаться зачать ребенка. К этому мы решили подойти с умом и первым делом обследовались. Вот тогда-то из уст врачей женской консультации прозвучало страшное слово «бесплодие». «Попробуйте ЭКО», — посоветовала врач.
Миллион надежд
Я очень люблю читать. Стивен Кинг сказал: «Самый страшный момент — это как раз перед началом. После этого может быть только лучше». Я думала, что так и есть, но в моем случае писатель ошибся. В январе 2010 года я пришла на процедуру искусственного оплодотворения в одну известную московскую клинику. На приеме врач сказала: «У вас не вырабатываются яйцеклетки. Можно попробовать стимуляцию, но я не гарантирую, что поможет». Она убедила привести на осмотр Антона и уже через пару дней объявила, что у него азооспермия — сперма стерильная, вообще без сперматозоидов. Они даже не знали, что такое бывает.
Слово «бесплодие» прозвучало для пары как гром среди ясного неба
«Можно сделать биопсию яичка», — предложила доктор. Она объяснила суть процедуры: Антону под наркозом сделают пункцию, и в извлеченном материале поищут сперматозоиды. В том, что они там будут, мы были абсолютно уверены. Да, мы столкнулись с определенными трудностями, однако медицина шагнула далеко и все решаемо.
В тот день я даже позвонила маме во Владивосток и радостно объявила: «Скоро ты будешь бабушкой!». Иначе и быть не могло! Казалось, что мы бежим через полосу препятствий, где беременность — суперприз. Антон согласился пройти процедуру. Не представляю, как ему было тяжело.
После биопсии доктор сказала, что у мужа практически нет жизнеспособных сперматозоидов, а у меня на пункции удалось взять всего два ооцита (яйцеклетки).
Оплодотворение все-таки произошло, и на третий день мне перенесли один эмбрион. Правда, предупредили, что он очень слабенький и вряд ли приживется.
Однако я верила в чудо. Все это казалось фантастикой — какое-то бесплодие, процедура ЭКО, эмбрионы… Знаете, когда человек живет в своем мире, он не хочет принимать реальность. Уже на второй день я стала отслеживать свое состояние. У меня остался мини-дневник тех дней. На третий день после переноса я написала, что плохо себя чувствую: «Меня укачало в метро». Еще через три дня: «Очень хочется соленых огурцов. Это точно беременность». Я была уверена в этом! Тест сделала через десять дней. Одна полоска? Ничего, тест может ошибаться. Низкий ХГЧ? Не беда, время еще не пришло. Как только я себя не утешала…
В нашем случае шансы оказались нулевыми: в конце концов доктор объявила, что мы с мужем не можем иметь детей. Я не поверила. К тому времени я начиталась отзывов о лечении бесплодия в Санкт-Петербурге и была уверена, что там мне помогут.
«Везде мерещились дети»
В 2011 году я и Антон выбрали в Питере самую успешную клинику, откуда, согласно отзывам, все уходят с детьми. Там мы вновь потерпели фиаско. Врач сказала: «Вам не поможет даже ЭКО с донорской спермой. Муж ваш тоже полностью бесплоден. И суррогатная мать не поможет, ведь у вас нет своего генетического материала». Я стала сходить с ума, мне везде мерещились дети. У меня была лучшая подруга, которая забеременела и сказала, что хочет сделать аборт. После этих слов я перестала с ней общаться. Другая моя близкая знакомая прибавления не планировала, но забеременев, собралась рожать. Мне показалось, что она сделала это назло мне.
После нескольких лет неудач Марина стала высчитывать дни овуляции
В конце 2011 года я стала высчитывать день овуляции, и секс с Антоном был только по расписанию. Овуляции, по словам врачей, у меня не было вообще, но я надеялась, что она появится. Весь 2012 и 2013 год мы лечились, ходили в церковь и даже к гадалкам. Я верила во всякие приметы вроде «погладь живот беременной» или «отправь письмо счастья аисту». Я начиталась в интернете форумов, где общались такие же безнадежно бесплодные, как я. Из их излияний становилось ясно, что чудеса бывают. «После каждого секса я вставала в березку и через два месяца забеременела», — писала одна девушка. «Для успешного зачатия бабушка мне посоветовала носить трусы мужа. У меня получилось!» — ликовала другая.
Свекровь осторожно предложила рассмотреть возможность усыновления. Вместе с Антоном мы ходили к психологу и на курсы для беременных. Мне показалось, что правильное мировосприятие «настроит» меня на будущее зачатие, которое произойдет чудесным образом. На самом деле все это время я просто сходила с ума. Дошло до того, что я не могла ходить на работу (я учительница русского языка в школе) — как только видела детей, даже подростков, начинала плакать.
Осенью 2016 года Антон вызвал меня на серьезный разговор. Он сказал, что мое желание стать мамой похвально, но нельзя так сходить с ума. Иметь своих детей мы не можем, так что нужно рассмотреть альтернативные варианты.
Усыновление в пробирке
Я хотела выносить ребенка, мне хотелось испытать на себе, каково это — чувствовать, когда в тебе растет новая жизнь. Как-то одна форумчанка обмолвилась о донорских эмбрионах, и я ухватилась за эту мысль.
Марине и Антону было важно, чтобы перед переносом эмбрион прошел преимплантационную генетическую диагностику
На консультации в «Центр ЭКО» я очень просила репродуктолога Таскину Оксану Анатольевну подобрать максимально похожих на нас доноров. Вся информация о донорах спермы и яйцеклеток конфиденциальна. В анкете указаны основные пункты: дата рождения, профессия, рост, цвет глаз и волос, разрез глаз и форма носа. Мой муж рыжеволосый, а я — русая. Мы были уверены: если у нас родится рыженький малыш, никому и в голову не придет думать, что мы не его биологические родители. У нас были дополнительные условия — эмбрионы должны быть после ПГД (преимплантационной генетической диагностики), которую делают для выявления отклонений на хромосомном уровне, и с положительным резус-фактором.
Я собрала все необходимые справки и стала готовиться к переносу. Врач рассказала, что из общего числа бесплодных примерно 2-3 % не располагают своим генетическим материалом. Также я ходила к психологу, мы проработали все мои сомнения.
Перенос был в конце апреля 2017 года. Мне перенесли всего один эмбрион, и уже на третий день я стала делать тесты. Отрицательно… Врач убедила меня подождать две недели и прийти на анализ ХГЧ. Я последовала ее совету. Когда получила положительный результат, почувствовала себя очень странно.
Всю беременность во мне поднималась огромная волна счастья. Я боялась позволить этой волне выплеснуться, слишком уж невероятным и даже неправильным было это счастье. На втором месяце у меня наступил сильнейший токсикоз, а на шестом меня положили в больницу на сохранение. Тонус матки был повышен, и мне сказали, что это опасно для малыша. Через две недели меня выписали, но мне было так страшно, что я боялась выйти из дома.
Летом 2017 года, которое было очень холодным, я надевала куртку и выходила на балкон дышать воздухом и гулять. Ходить было тяжело, казалось, что в животе что-то большое и тяжелое. Я очень боялась встречи с ребенком. Вдруг он меня не примет? Что будет дальше? Как пройдут роды? Этот малыш не мой или все же мой?
Максимка
Ребенок в животе был расположен так, что определить его пол врачи не могли до шестого месяца. Когда это произошло, я заплакала — сама не знаю от чего. Ответы на все мои вопросы я получила, когда Максимка начал пинаться. Он словно хотел сказать: «Мама, я здесь, я с тобой!». Мой мир в тот момент перевернулся. С тех пор я стала гордиться своей беременностью и радоваться, когда в метро и автобусах мне уступали место. У меня было такое чувство, что все люди смотрят на меня с завистью. Появилось желание нарисовать плакат «Жду мальчика!» и прогуляться с ним по Красной площади. Все встречи с подругами я непременно начинала с подробного доклада о своем состоянии. Из «Центра ЭКО» мне часто звонили, спрашивали, как я себя чувствую. Беременность стала самым счастливым временем в моей жизни, муж во всем меня радовал.
Марина призналась, что она испытала невероятные ощущения, когда новорожденного сына положили ей на грудь
Максимка родился 12 января 2018 года. Помню тот момент, когда его положили мне на грудь в родовой… Все новорожденные одинаковые, а он был необыкновенно красивым ребенком, очень похожим на Антона. По примеру многих мам я сфотографировала, как они спят на нашей кровати. Те же позы, та же фигура, те же волосы… Знакомые и просто прохожие в восторге, когда видят их с папой (мы не стали никому говорить правду о рождении сына). Недавно в магазине в очереди одна женщина умилилась, глядя на Антона, держащего на руках лопочущего Максимку: «Ну надо же, как похож на папу!». В тот момент нужно было просто видеть глаза моего мужа — в них отразилось все счастье мира. Я люблю Максимку, он мне родной.
В криобанке у нас остался еще один эмбрион. Года через полтора мы попробуем его забрать, и тогда у нашего мальчика будет единокровная сестра или брат. Родители у него уже есть».
