Большую часть своего времени Николай Цискаридзе проводит в Санкт-Петербурге. Вот уже девять лет народный артист России и экс-премьер Большого театра занимает пост ректора Академии Русского балета имени А.Я. Вагановой. 23 июня он вместе со своими учениками приедет в столицу, где в Кремлевском дворце пройдет большой концерт его выпускников.
Николай Максимович признается — балет никуда не ушел из его жизни даже после того, как он перестал выступать на сцене. Каждый день он, вдохновляясь примерами своих великих педагогов, добивается от воспитанников идеального исполнения и одухотворенности. При этом сам он театры посещает редко, потому что чаще всего выходит из них разочарованным.
Как и любому другому человеку, Николаю Цискаридзе не чуждо выгорание, но он знает, что искренняя любовь к своему делу может победить любую усталость. О том, есть ли в числе его амбиций должность худрука Большого, почему российский балет сейчас пребывает в плачевном состоянии, о дружбе с Ириной Винер артист рассказал в интервью Woman.ru.
Woman.ru: Чем будете удивлять на концерте зрителей в этом году?
Николай Цискаридзе: Прежде всего — качеством и профессионализмом, которые присущи исключительно нашей великой школе.
Еще один из главных воспитательных принципов нашего учебного заведения заключается в уважении к выдающимся людям, составляющим славу нашей культуры. Поэтому мы отметим 95-летие нашего выпускника и гениального балетмейстера Юрия Григоровича. Спектакль будет посвящен его юбилею. Мы исполним 3-й акт из балета «Раймонда» в его постановке. Но будут и другие номера — в Москву приедут более 100 учащихся. Ожидается очень серьезное профессиональное выступление.
Какой вы преподаватель?
Николай Цискаридзе: Как и все мои великие педагоги — очень требовательный. Я могу простить все, что угодно, кроме невнимательности и лени.
Вы все силы вкладываете в преподавание. Не опустошила ли вас за долгие годы такая нагрузка?
Николай Цискаридзе: Я сталкивался с выгоранием, но если не вкладываться, ничего не получится. Я же хочу, чтобы ученики не только могли руками-ногами махать, но и были выдающимися личностями.
Что помогает вам отдыхать и перезагружаться?
Николай Цискаридзе: В трудные моменты лучше всего сменить обстановку, резко уехать куда-нибудь. Много поспать, а потом делать то, что доставляет удовольствие. Только это является спасением. Можно поехать к морю или просто к друзьям. А можно посидеть дома и никуда не выходить — всегда получается по-разному.
Недавно вы заменили Максима Галкина в качестве ведущего программы «Сегодня вечером» на «Первом канале». Как на вас сказалась смена профессионального амплуа?
Николай Цискаридзе: Ничего нового, я работаю ведущим с 2001 года — с тех самых пор, как меня пригласили на «Первый канал» в программу «Взгляд». Но, конечно, я не бываю там регулярно: все-таки у меня есть основная профессия, которая занимает все мое время.
В «Сегодня вечером» было много замечательных ведущих — и Андрей Малахов, и Юлия Меньшова, и Максим Галкин. Каждый делал эту работу сообразно своему вкусу и темпераменту.
Я тоже стараюсь делать ее так, как умею я. У каждого человека свой характер. Я ни под кого не подстраиваюсь, а просто слушаю, что говорят режиссер и редактор — над этой программой уже много лет трудится слаженная команда. Я ведь артист балета — мы всегда умеем безукоризненно подчиняться воле режиссера и хореографа.
Не все зрители встретили выпуск положительно. Задевает ли вас критика?
Николай Цискаридзе: Никогда не читаю надписи на заборах. Я работаю одним из главных артистов этой страны на протяжении 35 лет, так что научился не смотреть на то, что мне не нравится.
За последние месяцы мир российского балета потрясли сразу несколько смертей молодых танцовщиков — Алеси Лазаревой, Анны Соколовой. Врачи считают, причина всему — изнурительные тренировки.
Николай Цискаридзе: Доктора, которые так говорят, абсолютно не профессиональны, ничего не смыслят в медицине. Все, что касается конкретных ситуаций — надо изучать, выяснять, что было реальной причиной.
В любом случае, при поступлении в хореографические училища… я сейчас подчеркиваю — в училища, в профессиональные заведения, которые несут за учеников ответственность и дают хорошее образование, — нужно проходить медкомиссию.
Всегда есть второй тур — медицинский. Детей без полной диспансеризации никуда не принимают. Я не знаю, где получали образование те артисты, которые скончались. Если были какие-то дефекты здоровья, значит, это недогляд их учебных заведений.
А в каком режиме существуют современные артисты балета?
Николай Цискаридзе: Точно в таком же, какой был и 100 лет назад — они очень много работают. Недаром им всегда дают пенсию по выслуге лет. Например, я получил ее после 15 лет работы. Причем в 33 я стал не только пенсионером, но еще и ветераном труда. Это не просто так, это действительно очень серьезный физический труд. Но если анализировать, выяснится, что все балетные — долгожители. Мы уже говорили сегодня о Григоровиче, которому сейчас 95 лет.
В последнее время в качестве замены спортзалу стали популярны студии балета для взрослых. Что такие занятия могут дать?
Николай Цискаридзе: Балетный класс — это самая гармоничная физическая нагрузка. Она гораздо правильнее идиотского бега, какой-нибудь йоги или шейпинга. Если вы хотите, чтобы у вас все было гармонично со здоровьем, надо идти в балетный класс.
Но тренироваться надо не так утрированно, как это делают профессионалы, потому что перед ними все-таки стоят другие цели. Если заниматься балетом для удовольствия, то это очень полезно и для сердца, и для легких, и для всех внутренних органов. На этот счет написана не одна диссертация. Это известный факт.
Сейчас регулярно мелькают предложения назначить вас худруком Большого театра. Вам бы этого хотелось?
Николай Цискаридзе: Вы знаете, у меня два высших образования: по одному я педагог, по-другому — юрист. Получены они не случайно. Для того, чтобы быть руководителем государственного уровня, у меня есть не только диплом, но и навыки. Я 9 лет возглавляю одно из главных учебных заведений не только страны, но и мира. Ничего сложного в этом нет: это моя профессия, которую я делаю легко.
Но пока вам ближе преподавание?
Николай Цискаридзе: Я преподаю с 20 лет. Будучи танцовщиком Большого, я был педагогом-репетитором в течение 10 лет. Одно другому не мешает. Видя, на каком слабом художественном уровне находится балет Большого театра, могу сказать: педагогом мне придется работать до гроба.
Вы поддерживаете теплые отношения с Ириной Винер. Есть ли между вами обмен преподавательским опытом?
Николай Цискаридзе: Ирина Александровна — один из моих главных кумиров, так же, как и Татьяна Тарасова, Елена Чайковская, Нина Мозер — наши величайшие спортивные тренеры. Я очень внимательно слежу за их успехами, потому что они не только большие мастера, но и люди высокодуховные и культурные. Они для меня кумиры прежде всего как воспитатели. Все их ученики — это не только спортсмены, но еще и одухотворенные исполнители.
Я ориентируюсь на их служение профессии, на огромную самоотдачу и на духовность, которая присуща исключительно русской культуре. Наши спортсмены и наш балет стоят над схваткой, и уже очень давно.
Если у меня спрашивают мнение, то я всегда с большим удовольствием смотрю и даю комментарии. Ко мне часто прислушиваются, это правда. Моему вкусу доверяют.
Не «ревнуете» ли вы детей, которых родители отдают в спорт? Ведь каждая гимнастка или фигуристка — это потенциальная балерина.
Николай Цискаридзе: Я восхищаюсь ими и всегда привожу в пример. Говорю: посмотрите, эти уникальные девочки мало того, что делают такое количество вращений, кульбитов и умопомрачительных прыжков — они еще работают с предметом, всегда приземляются точно.
Спорт очень многое взял из балета — и художественная гимнастика, и фигурное катание, но они давно нас опередили с точки зрения техники. Когда я вижу какие-то новые разработки, которые можно позаимствовать, я всегда это делаю.
Как вы относитесь к тому, что сейчас в мире «отменяют» русскую культуру?
Николай Цискаридзе: Мне кажется, что на самом деле это какая-то журналистская волна. Я реальных подтверждений этой истерии не видел. Я сейчас говорю о серьезных театрах и культурных институциях.
Вообще любой запрет — это реклама. Я этого мнения придерживаюсь много лет и привожу в пример фразу Анны Ахматовой, которую она сказала, когда осуждали Бродского: «Какую биографию делают нашему рыжему!»
После того, как вы закончили танцевать, стало ли в вашей жизни меньше балета?
Николай Цискаридзе: На спектакли я хожу очень редко, потому что сейчас мало достойных артистов. Конечно, мне хочется видеть на сцене моего родного Большого театра качественное исполнение, но так как этого очень мало, то я каждый раз ухожу оттуда с грустью. Не только я, но и огромное количество других людей. Есть очень много высказываний известных личностей о нижайшем уровне того, что происходит. К сожалению, это так.
Меньше балета стать в моей жизни не может, потому что я каждый день имею к нему отношение. Но как зритель — прийти и получить удовольствие — давно такого не было. Если встречаю — радуюсь, но в основном просто восхищаюсь чьим-то талантом, данным от природы. А чтобы от спектакля получить удовольствие — нет. Это постыдное зрелище в последнее время.
Но надежда есть?
Николай Цискаридзе: В зарубежных театрах появляются одаренные люди. Мне очень понравилось, как во время пандемии Парижская опера подтянула качество исполнения. Если Большой театр скатился ниже плинтуса, то они очень гармонично воспользовались карантином и подтянули состав труппы. Улучшились и с технической точки зрения, и с выразительной. Я был поражен. Это хороший опыт, который наши не смогли перенять.
К сожалению, артист — самая зависимая профессия. Артист зависит и от руководителя, и от того репетитора, с кем работает и каждый день готовит роли. Нельзя сказать, что он может родиться сам по себе. К сожалению, когда руководство ниже среднего, то и исполнение такое же. Все взаимосвязано. Рыба всегда гниет с головы, и никак иначе.
Фото: М. Логвинов
