После скандального интервью принца Гарри и Меган Маркл возникло огромное множество вопросов. Один из них касался того, как герцогиня Сассекская назвала королевскую семью — Фирма. В контексте обсуждения финансов Короны и сговоров с таблоидами звучит это слово, конечно, органично. Но корить Меган за меркантильный взгляд не стоит — термин «Фирма» появился не менее 80 лет назад, и принц Филипп, кстати, активно его использовал.
Так почему же «Фирма»? Дело в том, что монархия — тоже своего рода бизнес. Конечно, королевская семья Британии и других стран существует за счет государственной казны, но не стоит думать, что туда включаются только деньги налогоплательщиков. Помните титулы членов семьи Елизаветы? Герцог Кембриджский, граф Уэссекский, герцог Йоркский… Все они владеют одноименными землями, которые и приносят им добрую часть дохода.
Но некоторые монархи и их родственники не ограничиваются прибылью с «подведомственных» территорий и других традиционных источников, и потому зарабатывают сами. Как и где? Давайте узнаем.
Принц Чарльз
Что скажете о пестрой маске принца Чарльза? Он с завидной регулярностью меняет средства защиты. Чаще его самого на публике в новой маске появляется, наверное, только Камилла, герцогиня Корнуолльская. Помимо недвижимости стоимостью более миллиарда долларов принц владеет еще и компанией Turquoise Mountain Textiles по производству масок.
А что? Идея отличная, а главное, хорошо монетизируемая. Спрос на средства защиты вряд ли спадет в ближайшее время, а модники в Британии как раз переходят на дизайнерские аксессуары. Маска от принца Чарльза может быть еще и актуальным сувениром для тех, кто сможет пересечь границу.
Изделия Turquoise Mountain Textiles продаются по 6,5 фунта стерлингов (около 650 рублей). Средства с каждой маски переводятся в Мьянму и распределяются среди нуждающихся общин. Какой именно процент уходит из страны, неизвестно, да и Чарльз не очень-то любит обсуждать свой масочный бизнес.
Принцесса Беатрис
Беатрис считается своеобразным фрилансером в «Фирме»: она выполняет королевские обязанности, но не в том объеме, как это делает та же Кейт Миддлтон. Поэтому у принцессы есть время на себя и карьеру, чем она активно пользуется.
Хотя многие вообще не верили в то, что Беатрис может добиться какого-то успеха за стенами дворца, ведь она страдает дислексией. Но внучка королевы всем утерла нос и доказала, что не боится ни насмешек над своими чудными шляпками, ни критики своих профессиональных компетенций.
Сейчас Беатрис занимает должность вице-президента компании Afiniti, разрабатывающей программное обеспечение. Организация ежегодно приносит не менее полутора миллиардов фунтов стерлингов (152 миллиарда рублей).
Зарплата принцессы, конечно, умалчивается, но инсайдеры уверяют: примерно 83 тысячи фунтов стерлингов в год (более восьми миллионов рублей) она получает точно.
Кроме того, Беатрис замужем за состоятельным аристократом Эдоардо Мапелли-Моцци. Поговаривают, что к многомиллионному бизнесу он привлекает любимую жену, но опосредованно, чтобы не начались неприятные разговоры о репутации принцессы.
Принцесса Евгения
Ее младшая сестра тоже интересуется бизнесом, но область программирования ей чужда. Евгения предпочитает тонкие материи и работает в арт-галерее. Карьерный рост получился стремительным, и принцесса уже занимает должность директора. Зарплата в таком месте составляет обычно сто тысяч фунтов стерлингов (десять миллионов рублей) в год.
«Я всегда знала, что не стану художницей, однако прекрасно понимала, что моя работа будет обязательно связана с арт-индустрией», — рассказывала внучка королевы.
Copyright © 2024 | WordPress Theme by MH Themes