«Эта Alta Moda — очень-очень-очень в духе Dolce & Gabbana», — заявил Доменико Дольче в одном из сицилийских отелей за пару часов до шоу. Каждое его слово записывает стайка журналистов международной прессы; справа от Доменико за красным дубовым столом обедают клиенты знаменитого фэшн-дуэта, на них — шелковые пижамы, шлепанцы, а также хлопковые платья с итальянскими мотивами.
Доменико ни чуточки не врал. То, что началось после короткой пресс-конференции, было самим определением роскоши, которой так гордятся СЕО бренда. 10-я кутюрная коллекция Dolce & Gabbana вывела бренд на новый уровень. Каждая коллекция Dolce & Gabbana оставляет послевкусие недосягаемого богатства и шика, ни больше ни меньше.
«Alta — это стиль жизни. Это не просто мода. Это прекрасное мороженое, красивый мрамор», — вальяжно продолжал Доменико.
Атмосфера перед показом была накаленная, в прямом смысле — в тот день стояла жара в 35 градусов. На последней репетиции несколько моделей подряд упали в обморок под знойным и обманчивым сицилийским солнцем. Было жарко, очень жарко, да и шоу было долгим. Хайди Клум, чья дочь Лени демонстрировала один из последних образов, подсчитала, что сознание потеряли четыре модели.
Клиенты и знаменитости заполнили локацию задолго до начала шоу — и это выглядело так, будто они собирались повторить один из многочисленных эпизодов с полотен Рафаэля.
Молчаливые наблюдатели стали свидетелями съезда тех самых муз. Впереди и в центре сидели Шэрон Стоун и Хелен Миррен — они о чем-то шептались, а потом, не сговариваясь, засмеялись.
Маркиза Батская взбежала по ступенькам в своем диковинном наряде, чтобы обнять леди Китти Спенсер; Дрю Бэрримор, похожая на херувима в двухцветном розовом шифоне с плотом из роз на руках, загадочно позировала фотографам, а Хайди Клум была одета в блестящий украшенный комбинезон.
Дождавшись апогея, появилась самая обсуждаемая гостья показа — Мэрайя Кэри. Певица приехала на площадь Пьяцца дель Дуомо под руку с Доменико Дольче и Стефано Габбана.
Последние облачили ее в облегающем платье с глубоким декольте, дополнив образ украшениями сицилийского синего, красного и желтого. На ее голове покоилась аквамариновая тиара. Когда певица села на свое место, маэстро скрылись за кулисами, и представление началось с «Сельской чести» Пьетро Масканьи.
Тут была и Дева Кассель. В свое время ее мама, Моника Беллуччи, тоже участвовала в шоу итальянского дуэта. Смотрите фото молодой красавицы .
Источником вдохновения выбрали два состояния сицилийской женщины — веселье и траур.
«Если вы попросите кого-нибудь представить себе сицилийскую женщину из прошлого, они сразу подумают о черном цвете. Чувственном черном», — сказал Доменико.
Черная вуаль была главной героиней коллекции, а ее прозрачность использовалась для максимального эффекта. Кружевные и вручную сшитые платья показывали проблески кожи сквозь прозрачную ткань, так что каждая модель была скромно прикрыта — но как бы и не совсем. Она такая — суровая, но чувственная сицилийская женщина.
Влияние католичества и божественные мотивы бросались в глаза повсюду. Модели несли четки из огромных драгоценных камней, а их хрупкие шеи — ожерелья с крестами, которые присоединялись к искусно вышитой вуали. Сапоги из серебра и золота были украшены блестящими кристаллами, которые отражали сицилийский солнечный свет и мерцали, как рыцарские доспехи. Дополняли это все вышивки из чистого золота — в виде ангелов.
Для основных клиентов дома эти элементы, очевидно, попадают в шопинг-лист. Белые плащи с ангельскими крыльями или причудливые мраморные статуи на каждой руке; огромное розовое пальто, пропорции которого еще больше подчеркнуты шелковыми розами; оранжевое платье, закрывающее голову модели. Все это выглядело настолько нереальным — вымышленным, недосягаемым.
Финальный образ встретили бурей аплодисментов. Просторная красная накидка, накинутая поверх простого черного облегающего платья, модель держала в руках (обязательно — черных в шифоновых перчатках). На лице — траурная вышитая вручную черная вуаль на ее лице. Это она — роза Сиракузы.
В тот день на площади Пьяцца-дель-Дуомо, где театральность казалась мифической по своим пропорциям, произошло слияние легенды D&G, истории и религии. Как восторженно воскликнула Хелен Миррен за ужином, «это была самая удивительная вещь, которую я когда-либо видела».
Фото: соцсети
