Я хорошо помню этот зимний холодный день. Мы с подругой вышли из школы и много болтали, а потом в разговоре я вдруг произнесла: «Если я заболею, может быть, тогда моя мама обратит на меня внимание». После мы наелись снега до коликов в животе, и я заболела.
Заболела очень тяжело. Это был грипп.
Выздоровев, я пошла в школу, просидела два урока, а на третьем потеряла сознание и впала в кому. В коме пролежала 5 суток. С этого момента и началась моя новая жизнь. Сейчас у меня вторая группа инвалидности. Многое я помню фрагментарно, но то, что вспоминаю из детства, словно вспышки, которые жалят до сих пор.
После комы мама действительно обратила на меня внимание. На тот момент, как и в сериале, мы жили с ней и с отчимом. Единственное отличие — у меня была сестра на 3 года старше. Позже я узнала, что мы от разных отцов. Я думаю, мама ненавидела моего папу за что-то, а после это чувство перекинулось и на меня.
Казалось, я все делаю не так. Мама била меня за неправильно поставленную кружку, неправильно помытую тарелку, неправильно помытые полы — наказывала за каждую мелочь.
Я получала тройку по русскому — она меня избивала, получала четверку — она просто наказывала, неаккуратно положила тетрадь — она скидывала все тетради со стола, могла заставить сложить их аккуратно. Если я хотя бы на 5 минут задерживалась с прогулки, могла остаться без обеда, без ужина, без завтрака. Могла голодать двое суток.
При этом у сестры всегда было все. Она могла есть ароматную булочку, конфеты, да все что угодно, и смеяться надо мной, потому что я была наказана. Отчим пытался защищать меня, но вскоре именно по этой причине мать разошлась с ним.
Через некоторое время мне дали инвалидность, по ней полагались путевки в Сочи на Черное море. Мама взяла меня туда единожды для отвода глаз. Я сильно сгорела на солнце, потому что не знала, что кожа так восприимчива — мать отхлестала меня по сожженой коже. Было больно. Когда мы вернулись, она пригрозила, что больше я никогда не поеду на море. Мне и не хотелось больше такого моря.
После с новым отчимом мать избивала меня так, чтобы довести до приступов, после которых «Скорая» увозила в больницу на месяц, а мама ехала с сестрой на море по моим путевкам, пока я лежала в палате.
Впервые «Ты мне не дочь. Уходи отсюда» я услышала от мамы, когда мне было 12 лет. В 14 пыталась бежать после очередного разговора, но она нашла меня через 2 часа. А когда я закончила лицей для детей с ограниченными возможностями здоровья, начала подрабатывать, сняла жилье и уехала.
В 2011 году я забеременела и 5,5 месяцев скрывала свою беременность, ни слова не говоря маме.
Когда она узнала, то сразу же сказала: «Делай аборт», но в ответ от меня услышала, что уже поздно. Тогда я сделала свой главный выбор. В 24 года я родила сына для себя. Я хотела, чтобы со мной был кто-то родной и любимый, тот, кто будет меня любить и кому я могу отдавать свою любовь, ради кого могу жить.
Сейчас моему сыну почти 10 лет. Когда мы с ним вместе, многое стирается, забывается. Остается только наша радость. Вместе мы печем пироги, делаем торты — он обожает сладкое! А если что-то посерьезнее, то лепим пельмени. Еще рисуем, что-то раскрашиваем.
И самое удивительное: многое стало возможно благодаря тому, что у меня появилась новая семья.
В автобусе несколько лет назад я познакомилась с девушкой, рассказала свою историю и, кажется, обрела сестру. Ее семья стала моей, ее мама стала мне мамой. Теперь мы вместе в любой, даже самой сложной ситуации.
С родной матерью я не виделась уже больше 5 лет. Несмотря на то, что прошлое время от времени дает о себе знать, я абсолютно уверена, что никогда не позволю пережить своему ребенку ту боль, которую пережила я.
Фото: Getty Images
