Каменская возвращается

Роман в двух томах «Другая правда» выходит четыре года спустя публикации последней книги Марининой. Впервые дело Каменской основано на реальном преступлении. Осужденный по нему до сих пор отбывает наказание в исправительном учреждении. Но по сюжету молодой журналист Петр Кравченко уверен, что в тюрьме сидит не убийца. Он просит Каменскую помочь разобраться в этом запутанном деле.

– Материалы попали ко мне совершенно случайно, я их не искала, — рассказывает Александра Маринина. — Это перефотографированное многотомное уголовное дело об убийстве, совершенном 20 лет назад. Преступление раскрыто, обвиняемый приговорен к длительному сроку лишения свободы. Но чтение материалов заставило меня кое о чем задуматься, и в результате появилась идея книги. Со времен последнего тома прошло не так много времени, так что вряд ли в мировоззрении моей героини могли произойти какие-то кардинальные изменения. Все они происходили сразу после 2010 года, когда она вышла в отставку и должна была искать новое «я» в новых жизненных обстоятельствах. А сейчас Настя уже пережила период перелома и адаптировалась.

Отрывки из книги «Другая правда»

»…Если тебе так важна моя любовь, — со вздохом продолжила Настя, — ты бы попросил там, наверху, чтобы распорядились напихать в час не по шестьдесят минут, а по сто двадцать. Короче, Стасов, давай что-нибудь одно: или про любовь, или отчет к двенадцати».

»…Рассказать или промолчать? Настя на собственной жизни, на своей шкуре давно прочувствовала, насколько сложен бывает ответ на этот вопрос. Казалось бы, что тут трудного? Никто не имеет права решать за других людей, о чем им надо знать, а о чем не надо. Звучит красиво, конечно. А на деле? Расскажешь — получится, что ты решил: им надо знать. Промолчишь — тоже получится, что решил: им знать не надо. Хоть так, хоть эдак — а все одно выходит: ты решаешь за других. Это неправильно. И никто пока еще не придумал, как сделать так, чтобы было правильно. Выход просматривается только один: положиться на судьбу. Она мудрая, сама распорядится. Сочтет нужным — узнают, а нет — так и нет. Не зря же существует присловье-совет: положись на судьбу. Наверное, человек обращается к высшим силам, будь то Бог, судьба или еще что, когда реальная жизнь ставит неразрешимые вопросы.

– Тогда я поеду? — нерешительно спросил Петр. — Ничего, что я вас одну оставлю? У вас же нога, вы плохо ходите.

– Нога уже намного лучше, — успокоила его Настя, и это было правдой. — Не беспокойтесь за меня. Продуктов еще хватит на завтра, так что можно будет из дома не выходить. А к четвергу я буду вполне в кондиции. Завтра отдыхайте, а в четверг продолжим. Если вы не передумали.

– Почему я должен передумать?»

»…– Рискованно, — заметил с сомнением Петр. — Им же могли позвонить на мобильный, чтобы убедиться, что они в отпуске, и забеспокоиться, когда ни один номер не отвечает.

Настя рассмеялась. Боже мой, как быстро все меняется!

– В девяносто восьмом году мобильные были далеко не у всех, по тем временам такое удовольствие считалось дорогим. Это сейчас можно купить аппарат практически на любой карман, а если серый — так и вовсе за копейки, а тогда за трубку нужно было выложить приличную сумму, да и разговоры были не дешевыми. Если хотя бы половина того, что Сокольников рассказал на допросе, — правда, то есть муж и жена Даниловы регулярно попивали и постепенно опускались, то я готова голову дать на отсечение, что у них не было не только мобильников, но и пейджеров. Так что слова об отъезде в отпуск, например куда-нибудь в деревню, проверить невозможно. Следователь обязательно должен был задать соответствующие вопросы.

Она сделала паузу, вернулась к первой странице протокола, усмехнулась.

– А третий пункт вы должны сформулировать сами, дорогой Петр. Направление мысли я вам задала, думайте.

– Ну Анастасия Павловна, так нечестно! Я же не специалист в уголовном процессе, я ничего в нем не понимаю, а вы хотите, чтобы я догадался. Хоть подскажите: мне нужно что-то в кодексе посмотреть? В каком разделе?

– Вопрос не на знание права, а на знание жизни. Думайте. В кодекс смотреть не нужно, достаточно просто напрячь извилины.

Настя посмотрела на обескураженное лицо журналиста и рассердилась на себя. Взрослый парень, самостоятельный, получил высшее образование, работает, к чему-то стремится, хочет написать книгу, а она с ним разговаривает как с малолетним недоумком. Стыдно. Не выйдет из нее педагог, зря Таня на нее понадеялась».

»…– Давайте посмотрим, где какие адвокаты присутствовали и что делали, а то я окончательно запуталась.

Глаза молодого журналиста внезапно загорелись, щеки порозовели.

– Вы считаете, что здесь какой-то подвох? — возбужденно заговорил он. — Какие-то нарушения закона, чтобы скрыть шероховатости в версии следствия? Может, Сокольников действительно невиновен, а следователи пытаются навесить на него…

– Ничего такого я не считаю, — резко ответила Настя. — И мне совершенно не интересно, виновен ваш Сокольников или нет. Моя задача — объяснить вам ход предварительного следствия и научить разбираться в документах, а участие защитника — важный элемент процесса, и пока мы не внесем ясность в этот вопрос, мы не можем двигаться дальше. Читайте вслух.

– Но тут много всего, — растерянно проговорил Петр, которому затея чтения вслух малопонятных документов, написанных канцелярским слогом, явно не нравилась.

– У вас были варианты, и вы свой выбор сделали, — сухо сказала она. — Персональный компьютер является частью личного пространства человека, и читать с вашего ноутбука я не стану, я уже предупреждала.

«Опять я вредничаю, — с неудовольствием отметила про себя Настя. — Неужели у меня начал портиться характер? Неужели вот так проявляются возрастные изменения, которых я так боюсь?»

Чего она вцепилась в этих сменяющих друг друга адвокатов? Объяснила мальчику, зачем нужен ордер и какова процедура его получения, рассказала об оплате адвокатов по назначению и по приглашению — и все, иди дальше, не пытайся установить истину по делу двадцатилетней давности на основании неполного комплекта документов, это пустая затея, тем более что никто тебя об этом не просил.

Чутье, однако, подсказывало ей, что именно в этой дурацкой ситуации с защитниками кроется что-то очень важное. Она не собиралась идти на поводу у Петра и докапываться до правды, но с любовью к решению задачек ничего поделать не могла. «Я ничего ему не скажу, — твердила себе Настя, слушая монотонное бормотание журналиста, быстро читающего документы. — Но сама для себя попытаюсь понять».

Герои сериала

Премьера детективного фильма по романам Марининой состоялась 14 декабря 1999 года. На протяжении шести сезонов главную героиню играла актриса Елена Яковлева. В Московский уголовный розыск она пришла майором, в шестом сезоне дослужилась до звания подполковника. Раскрывать дела Анастасии Павловне помогали старший оперуполномоченный майор милиции Юрий Коротков (Сергей Гармаш) и капитан милиции Михаил Лесников (Дмитрий Нагиев). Отделом руководил полковник Виктор Гордеев (Сергей Никоненко), которого прозвали Колобок. Надежное плечо подставлял Каменской супруг Алексей Чистяков (Андрей Ильин). Он обеспечивал домашний уют и брал все бытовые заботы на себя. В 2009 году проект покинул Сергей Гармаш, так как у него появилось много других съемок. Продюсеры убили его героя, когда тот защищал Настю. В 2011 году вышел завершающий сезон, снятый по книге «Пружина для мышеловки», где Каменская расследовала убийство писательницы.

– Влиять на съемочный процесс, конечно, очень соблазнительно, потому что всегда хочется, чтобы на экране получилось в точности то, что ты написал, — рассказывает «Антенне» Александра Маринина. — Но это порочное желание, лукавый соблазн. Автор текста, если он одновременно не является высокопрофессиональным сценаристом плюс опытным режиссером, не должен и близко подходить к съемкам. Ну разве что в качестве зрителя-зеваки, которому разрешили постоять рядом и посмотреть. Потому что киноискусство и искусство создания текста для чтения — вещи абсолютно разные, а зачастую и противоречивые. Что хорошо для страницы, очень часто плохо для картинки. Мне кажется, что экранная Настя Каменская увереннее в себе, книжная — более тихая, более слабая, сомневающаяся.