Как простушка добилась любви красавчика

…Внешность Тани Гороховой была такой же заурядной, как и имя с фамилией. Лицо круглое, нос картошкой, русые волосы до плеч. Одним словом, пройдешь — не обернешься. Фигурой Танька тоже похвастаться не могла: невысокая, коренастая, с проблемной зоной галифе и условно выраженной талией. Зато среди всех наших сокурсников она выделялась непоколебимым оптимизмом. Улыбка не сходила с ее круглого лица, и рядом с первыми красавицами курса она чувствовала себя абсолютно уверенно. Ей и в голову не приходило, что на их фоне она выглядит, скажем так, не совсем выигрышно. Умом и сообразительностью, в отличие от внешности, ее природа не обошла, поэтому на занятиях простушка Танька легко затмевала всех наших манерных красоток.

Артема Сильвановского она выбрала в качестве объекта обожания едва ли не с первого дня учебы в институте. Этого парня трудно было не заметить — высокий, ладный, с модной стрижкой и особенным прищуром глаз. Секрет последнего был прост: Артем был близорук, но очки не носил, зато обретал дополнительные очки в глазах многочисленных поклонниц. Цену он себе знал, знаки внимания от девушек принимал с вальяжной снисходительностью, в том числе и от влюбленной в него Гороховой. Пожалуй, никто не выражал свои чувства так искренне и простодушно, как она. Ее жизнь вообще была лишена тайн и полутонов, она жила с «открытым забралом» и скрывать свое отношение к красавчику Артему не считала нужным.

Мы все недоумевали: на что она рассчитывает, окружая таким обожанием парня, которому в страшном сне не приснится ответить ей взаимностью?

Так полагали все, но не Танька. Как-то раз, разглядывая свою зачетку с одними пятерками, она изрекла: «Все хорошо, но фамилия простовата, нарушает гармонию. Вот когда я буду Сильвановской, на старой фамилии останется только свидетельство о рождении и школьный аттестат». Все, кто это слышал, прыснули со смеху. «Ты действительно думаешь, что у тебя есть шанс стать женой Артема?» — насмешливо спросила Снежана, самая эффектная студентка нашего курса. «А почему нет? — искренне удивилась Танька. — Руки, ноги и голова на месте, не кривая, не хромая — почему бы ему на мне не жениться?» «То есть ты считаешь, что твои шансы равны моим?» — засмеялась Снежана. Танька посмотрела на нее очень серьезно: «Нет, я так не считаю. Я уверена, что мои шансы гораздо выше твоих. Потому что Артем — парень умный и понимает, что его никто и никогда не будет любить так, как я». «Девушка может уехать из деревни, но деревня из девушки не уедет никогда», — закатив глаза, резюмировала Снежана, и в этот момент все были с ней согласны.

Таня ошиблась относительно способности Артема ценить истинные чувства. Он не на шутку увлекся высокомерной красавицей Снежаной, и в середине второго курса они поженились. Горохова, узнав об этом, прорыдала три дня, а потом, успокоившись, заново оценила ситуацию: «Это ничего не значит. У Артема просто затянулся период взросления. Он еще все поймет и бросит ее, а у нее на память останется только его фамилия».

Самое интересное, что именно так и произошло. Только не Артем бросил жену, а она сама ушла от него. На последнем курсе Снежана неожиданно закрутила роман с проректором по учебной части и переехала к нему (сохранив, кстати, фамилию отставленного супруга). Видимо, семейная жизнь этой красивой пары изначально складывалась не безоблачно, потому что Артем уход жены воспринял без драматизма. «Ну что я говорила? — ликовала Таня. — Теперь-то он все поймет!»

Но он снова ничего не понял и упал в объятия знойной брюнетки Марины, которую отличала нескрываемая страсть к коллекционированию воздыхателей. На выпускной в ресторан они пришли вместе, и к концу вечера подвыпившая Марина объявила во всеуслышание, что они с Артемом решили пожениться и уехать в столицу. Танька снова плакала, но тут наши симпатии были уже на ее стороне. Представить Марину в качестве жены мог только полный идиот: понятно же, что она в своем стремлении к разнообразию личной жизни никогда не остановится. «Сына мне родишь», — млел Артем, сжимая в объятиях потенциальную супругу. «Обязательно!» — улыбалась Марина. Те, кто ее хорошо знал, без труда читали в этой улыбке: «Как же, жди, дурачок!»

Они действительно поженились и уехали в Москву, прервав почти все контакты с друзьями и однокурсниками. Периодически доходили слухи, что живут они плохо, у Артема не ладится с карьерой, а Марина нигде не работает и «ищет себя». Сына от нее муж так и не дождался, зато однажды был «вознагражден» распространенной половой инфекцией и принял волевое решение развестись.

Таня, раздосадованная недальновидностью возлюбленного, вернулась по окончании института в родной райцентр и от отчаяния ответила на ухаживания одноклассника Пети, работавшего машинистом башенного крана. И даже решилась от безысходности «сходить замуж». Петр жену обожал, вредными привычками не страдал, зарабатывал хорошо — и все в дом. Танька быстро забеременела, но на четвертом месяце у нее случился выкидыш. Выйдя из больницы, она сразу подала заявление на развод. В ответ на недоуменный вопрос мужа, чего ей не хватает, сказала честно: «Нельзя спать с одним, а думать о другом. Видимо, сама судьба не дала мне от тебя родить, иначе маяться бы нам вместе всю жизнь».

…Встретились мы через четверть века после институтского выпускного. Инициативная группа бывших членов студсовета решила собрать всех выпускников факультета, разлетевшихся по разным городам, на юбилейный вечер. 25 лет — срок по меркам человеческой жизни солидный, многие изменились до неузнаваемости. Впрочем, Артем Сильвановский сохранил все ту же юношескую стать, разве что стал седой как лунь и наконец решился носить очки. Зато рядом с ним (вот сюрприз!) была Танька Горохова, чуть располневшая, но по-прежнему сияющая добродушной улыбкой. Она смотрела на Артема такими влюбленными глазами, что мы дружно испытали эффект дежавю — боже, все как в студенческие годы!

По замыслу инициаторов юбилея каждый из однокашников за столом должен был коротко рассказать о себе и своих достижениях за минувшие четверть века. Многие не стеснялись похвастаться успехами — карьерой, связями, материальными активами. Когда очередь дошла до Артема, сидевшего рядом с Танькой, он встал с полным бокалом, другой рукой придерживая за плечо свою спутницу.

«Мое главное достижение в жизни — это моя жена, Татьяна Сильвановская, — огорошил он присутствовавших, уверенных, что эти двое, как и все, встретились сегодня в ресторане. — Мы вместе уже пятнадцать лет. Эта женщина не только вернула меня к жизни после трех неудачных браков — она показала мне, что любовь может творить чудеса. То, что я сегодня здесь, с вами, живой и даже относительно здоровый, — только ее заслуга. И я предлагаю сейчас выпить за мою Таню, а значит, за любовь!»

Танька заморгала покрасневшими глазами и растроганно погладила его руку, сжимавшую ее плечо. А потом, шмыгая носом, метнулась в дамскую комнату освежить потекшую тушь. На ее место тут же плюхнулась первая жена Артема, Снежана. Судя по всему, она вела непрестанную и не совсем успешную борьбу за молодость: украшений и макияжа было слишком много, а шарма женщины элегантного возраста — слишком мало. «Сильвановский, ну ты даешь! — удивленно воскликнула она. — Добилась-таки Танька и тебя, и твоей фамилии! Где же ты ее нашел спустя столько лет?»

«Это она меня нашла, — помолчав, сказал Артем. — Узнала через общих знакомых мой адрес в Москве и приехала попрощаться: у нее тогда в груди врачи опухоль обнаружили, прогнозы были неутешительные, предстояла операция. Вот она и решила напоследок со мной повидаться. А я тогда сам почти труп был: пил беспробудно, с работы уволили, квартира на бомжовый приют стала похожа. Вот такими мы и встретились, два одиночества. Она заплакала, глядя на меня, и сказала, что должна выжить, чтобы вернуть меня к жизни. Уехала со словами, что после операции приедет ко мне. И приехала. Из своих проблем мы вылезали вместе, помогая друг другу как могли. Она заставила меня обратиться в наркологическую клинику, где меня вылечили от алкоголизма. А я ухаживал за ней, когда после многочисленных сеансов химиотерапии ее тошнило по несколько дней кряду. И ведь победили мы ее рак, она уже много лет стоит на учете у онколога, проверяется регулярно — и все хорошо, тьфу-тьфу-тьфу! Но Таня даже в самые тяжелые дни болезни всегда думала прежде всего обо мне: сыт ли я, принял ли лекарства, есть ли у меня чистое белье. Я такой заботы даже от матери не видел, что уж говорить о женах, не в упрек тебе сказано, Снежана. Об одном только жалею: что сразу ее не разглядел. Столько времени потеряно! Я ведь только эти пятнадцать лет, что с ней, по-настоящему счастлив. Ну ладно, что-то слишком уж я разоткровенничался. Вставай, Снежана, вон Таня моя возвращается. Она, конечно, ревновать не будет, но мне рядом с ней гораздо комфортнее, чем с тобой».

Снежана, надменно поджав губы, над которыми изрядно потрудился мастер татуажа, встала из-за стола. Подошедшая Танька приветливо ей улыбнулась. И каждому из нас стало очевидно, насколько ее благодушная улыбка притягательнее силиконовой гримасы экс-Сильвановской.