Кем нужно быть, чтобы, нося имя Девы Марии, подвесить себя на крест, надеть на голову терновый венец, а затем взять и послать к черту полицию, возмущенных фанатов, хейтеров и священников, требующих отлучить тебя от церкви? Позволить себе подобную выходку, пожалуй, может кто угодно с должной концентрации отчаянной дерзости в характере, но лишь единожды. Мадонна делала это не просто регулярно, а всегда, всю свою жизнь.
«Иногда я думаю, что я родилась, чтобы дорасти до своего имени. Разве ты можешь стать кем-то другим, если тебя зовут Мадонна? Выбор был такой: или стать монахиней, или стать тем, кем я стала», — призналась она однажды.
Забавно, что звезда мирового масштаба успела побывать и монахиней, и «тем, кем она стала» — хулиганкой, пророчицей, дивой, Марией-Антуанеттой, девственницей, «материальной девушкой», хозяйкой столетия, самой коммерчески успешной певицей и женщиной, которая почти смогла победить время, четыре десятилетия подряд обгоняя его на поворотах.
Если вы думаете, что Мэдж начала хулиганить только во время своего знаменитого тура Blonde Ambition, потрясшего Америку в 1990-е годы и значительно встряхнувшего основы Европы и Азии, то вы сильно ошибаетесь.
Первый свой протест она предъявила, еще будучи подростком и просто Мадонной Луизой Вероникой Чикконе, и нарвалась на негодование всего Бей-Сити (который, кстати, называла «маленьким вонючим городишком»). Неплохо для 14-летней девочки.
Тогда школьница заявила свою кандидатуру на местное шоу талантов, пригласила отца-консервативного католика и друзей семьи, надела провокационно короткие топ с мини-шортами, вылила на себя флуоресцентную краску и в темноте станцевала под трэк The Who.
Вишенкой на торте было то, что перфоманс Мадонна представила на сцене своего католического пансионата. Реакцию учителей и родителей вы себе представляете.
«Человек — это материал, из которого можно сделать шикарное платье или половую тряпку», — скажет она спустя десятилетия. А пока 15-летняя Мадонна вовсю потела у балетного станка, чтобы наметить дизайн своего «платья», и страдала от неразделенной любви к 30-летнему педагогу, который, в общем-то, и не скрывал свою нетрадиционную сексуальную ориентацию.
Как и не прятал свое восхищение телом юной балерины — со своей миниатюрной комплекцией и силой характера она могла бы стать кем угодно. А она всегда, на зло миру и на благо себе, выбирала быть той, кто будет понят только через время. Так Мадонна и начала свою гонку со временем: как только в моду входило то, что в ней считали эксцентричным, она тут же переключалась на новый тренд, который сама себе и провозглашала.
Например, в те же 15 лет, когда ее поколение было очаровано стройными и гибкими Джейн Биркин, Бьянкой Джаггер и Фарой Фоссет, будущая звезда тоже увлеклась балетом, который делал тело подтянутым и позволял носить модные тогда неоновые комбинезоны и боди в обтяжку.
А еще перестала брить ноги и делать макияж. К этому женщину придут десятилетия спустя и назовут бодипозитивом, и иконой этого движения станет Лурдес, дочь Мадонны. Но уже тогда школьница-бунтарка показала всем вокруг, что рождена опережать свое время. И, как то часто бывает в таких случаях, прослыла странной.
«Вместо того чтобы подчиниться, стать как все, решила планомерно усугублять свои отличия. Не брила ни подмышки, ни ноги. Не пользовалась косметикой. Отказалась следовать всем тем канонам, которым обязана была следовать хорошенькая и правильная девушка. За это меня только больше травили, но это же и увеличивало мое превосходство», — рассказывала Чикконе в интервью .
Ощутимое превосходство она почувствовала, когда в 1984 прилегла на сцену первой премии MTV. Причем в прямом смысле прилегла: в свадебном наряде, вариации которого артистка будет эксплуатировать еще долгие годы, она прокатилась по подмосткам и уже тогда сломала «четвертую стену», введя моду на буйный сценический эпатаж. Ее Like A Virgin, выстрелившая в хит-парад на долгие годы вперед, стала не просто хитом, а песней эпохи, стилем жизни.
Возникло понятие мадонномании, и это не шутка. Девушки, которые еще вчера в лучшем случае посмеивались над Мэдж, а в худшем — откровенно издевались над ней, побежали делать начесы, как у нее, и густо подводить глаза в стиле Сьюзен-Мадонны, как в фильме «Отчаянно ищу Сьюзен».
А сама певица отчаянно искала направление, в котором толпа ринется после эпохи пост-Мэрилин и Material Girl, ведь в период 1980-х она отработала эти образы на ура и быстро вошла в пантеон самых значимых фигур десятилетия. Причем и в прямом, и в переносном смысле: во времена, когда мускулы, прорисованный рельеф, пресс и квадрицепсы были в почете, певица моментально завладела всем этим фулл-пэком.
Для фанатов Мадонны не секрет, что тренировками она была просто одержима, и это пугало ее близких куда больше, чем клип на фоне горящих крестов. Минимум по три часа шесть раз в неделю звезда прыгала, отжималась, приседала, наклонялась и пыхтела в спортзале, никогда (подчеркиваем — никогда) не делая пауз.
Именно с легкой (на деле не такой уж легкой, скорее тяжелой и рельефной) руки Мадонны в шоу-бизнесе появилась поговорка: тренировку можно перенести, но не отменить.
Разделавшись с образом фитнес-богини в напульсниках и игривом боди под цвет гетр, Луиза Вероника уловила ветер перемен и начала тренироваться еще усерднее, хотя казалось бы, куда больше? После многочасовых репетиций на сцене (и это при живом исполнении) она шла на пробежку, заключенная в прямоугольник охранников, семенящих рядом. А все дело в героиновом шике, который пришел в моду вместе с Кейт Мосс.
Отрезав волосы и пройдя жесточайшую «сушку», Мадонна даже начала походить на супермодель, но лишь в те моменты, когда не надевала костюм-пирожное Марии Антуанетты и не перетягивало тело бандажом.
Очевидно, что быть на вторых ролях ей никогда не было по вкусу, и поэтому, когда весь мир сходил с ума по субтильности и «мальчиковости», она взяла да взорвалась на сцене корсетами, микрошортами в пайетках и бюстье-конусами.
Совместное с Жан-Полем Готье творчество Мадонны стало предтечей новой сексуальной революции и феминизма. Модные журналы еще диктовали унисекс, когда звезда вышла на сцену в остроконечном лифе и ремнях через все тело, вдохновленными римскими легионерами, и провозгласила не равенство мужчин и женщин, а непререкаемое доминирование последних.
«Я сама себя вытащила наверх за бретельки собственного бюстгальтера», — говорила потом она. А получилось даже, что не себя, а всех женщин.
В СМИ и обществе открыто о сексе заговорили десятилетия спустя, а Мэдж не просто говорила о нем, а показывала, проживала, воссоздавала его на сцене к радости опьяненных ее смелостью фанатов и негодованию церкви. В ходе тура Blond Ambition звезда отрепетировала сцену самоудовлетворения прямо на сцене, а потом на бис повторила в фильме «Тело как улика».
Полиция Торонто пригрозила диве арестом, если она снова повторит свою выходку. И она повторила раз, еще раз, еще много-много раз. И повторяет до сих пор, и ни стражи порядка, ни Папа Римский ничего не так и не сделали.
Хотя нет, глава католической церкви все-таки успел проклясть Мадонну. Перед тем как спеть культовую Papa Dont Preach она усмехнулась: «Ватикан отлучил меня от церкви три раза. Какая забота!». А чего бояться после отлучения?
Уже, видимо, ничего, поэтому Мадонна шагнула дальше и не просто поджигала кресты, а встала на них, имитируя распятие. Вопреки позиции Папы, который был уверен, что разделяет певицу и веру, она как раз отдалась ей. В общем, как всегда, наперекор.
И Мэдж приоделась. Не в плане брендовых нарядов (хотя певица обожала Versace), а вообще. В 2000-е годы она ворвалась еще в знаковых микрошортах и колготках-сетке, но постепенно стала прикрываться.
Сказали бы «стыдливо», но это будет неправда — вряд ли удлиненные платья и рукава в стиле кимоно были продиктованы резко проявившейся скромностью. Нет, скорее духовным подъемом, который случился с Мадонной после увлечения санскритом и встречей с Рабби Шмуель Ботеахом — личным консультантом Майкла Джексона по иудаизму.
Уже на стыке веков material girl перестала ругаться матом, как на скандальном шоу Дэвида Леттермана в 1994 году, когда за двадцать минут эфирного времени она 13 раз крепко и от души выругалась. Каких-то пару лет спустя она уже диктовала телезрителям, как выгнуть спину и закинуть ногу за голову.
«Йога — метафора жизни, — безмятежно ворковала Мадонна. — Вы не можете прийти к чему-то слишком рано или слишком поздно, вы можете ошибаться и испытывать трудности, но не должны осуждать себя и сдаваться. Вы просто дышите и отпускаете все беспокоящее от себя». И она отпустила себя так, что мало не показалось никому.
Корсеты сменялись полностью закрытыми брючными костюмами, костюмы — откровенными боди в довесок к фате невесты, фата — пиратской повязкой на глаз. Поклонники секс-символа перестали узнавать в своей любимице суперзвезду и пророчицу, которая, выходя на сцену, диктовала грядущую эпоху. Казалось, что Мадонна, вынырнув из асан, начала борьбу сама с собой.
Вот она ратует за антиэйдж и принятие женского тела, а потом прячется за маской Инстаграма. Вот она твердит журналистам, что чужое мнение нужно ей так же, как фонограмма, а вот редактирует свое лицо так беззастенчиво, как будто рисует его заново. И чем отчаяннее эти качели, тем тревожнее фанатам Мэдж — что стало с их королевой в ее свингующие 2010-е?
То, что раньше было эротикой, граничащей с религиозным вызовом и социальным лозунгом, стало медленно, но верно превращаться в вульгарность. Пора было бить в колокола: певица могла позволить себе многое, но не пошлость, не плоскость.
На последнюю церемонию MTV, где она когда-то провозгласила свой первый творческий манифест, артистка прибыла в костюме невесты, но это уже было не так остроумно и сексуально, как прежде. Да и наряд полицейского, который она примерила после, больше походивший на набор для игр, впечатлил далеко не всех. Вместе с формами Мадонны он подчеркнул еще медленно нарастающее отчаяние.
Стало ясно, что что-то щелкнуло, и время наконец настигло ее. Чем более дерзко она опережала свою эпоху и предсказывала следующую, тем большее «рикошетила» теперь обратно.
Это же подтвердили события последних лет: секретариат Ватикана, ранее отлучивший ее от церкви, мирно согласовал с певицей ее религиозное выступление на Met Gala, а «Католическая Лига», когда-то изрыгавшая проклятия и называвшая Мэдж ведьмой, не стала противиться ее перфомансу на Евровидении.
Оставалось только озвучить то, чего так боялся фан-клуб Мадонны: ее назвали звездой прошлого века, а значит, списали со счетов.
«50 лет — это уже не girl. Да и не material, — рассуждала она 13 лет назад. — 50 — хорошее время взглянуть на вещи не с материальной точки зрения, а… с реалистической. И реалистически признать, что в мире есть любовь без условий, есть благодарность без выгоды, есть преданность без эгоизма. Таков мой реализм».
Но спустя 13 лет реализм Чикконе трансформировался в виртуальный фейстьюн, бессмысленный и беспощадный. Инстаграм-выходки, которые она позволяет себе в последнее время с завидной частотой, возмущают интернет и провоцируют пользователей на неприятные призывы: «Пора на пенсию, наша королева! Время пришло».
Мадонна действительно потеряла поддержку поколения, которое в каждой отдельной эпохе превозносило ее до небес: и когда она придумала быть блондинкой в бриллиантах, и когда сковала тело ремнями с велосипедками для ежедневных пробежек, и когда взобралась на крест, прикрыв «конусы» рубашкой.
Теперь она в компании с тотальным фотошопом и натянутыми «лисьими глазками» не в потоке бодипозитива, который ратует за принятие себя любой. И мы бы, пожалуй, согласились с разочарованными фанатами, если бы не простая закономерность.
В последнее время заговорили не просто о естественности с растяжками, шрамами, целлюлитом и морщинами, которые Луиза Вероника так старательно прячет. Среди фем-повестки грянул гром мнений, по которым стоит позволять себе не только быть до одури реальной, но и идеально-виртуальной, если того требует душа.
И если этот тренд наберет обороты, получится, что Мадонна снова опередила время. Что ж, в таком случае мы нисколько не удивимся: не в ее правилах проигрывать, и она вполне может первой в истории человечества завершить это гонку в статусе лидера. Имя обязывает.
Фото: Getty Images, Legion-Media.ru, @madonna/Instagram
