Инна посмотрела на часы и глубоко вздохнула. Стрелки неумолимо двигались к полуночи, отсчитывая последние минуты дня. Ее дня рождения. Инна надеялась, что для дочери хотя бы это будет поводом созвониться с ней или хотя бы написать поздравительную эсэмэску. Увы, надежды оказались напрасными.

Разлад с дочкой длился уже почти год. Причиной стал пресловутый квартирный вопрос. Лена внезапно изъявила желание жить отдельно. Инна не возражала: дочь — взрослый человек, институт окончила, сама себя обеспечивает и в материнском контроле не нуждается. Однако, как выяснилось, Лена не собиралась раскошеливаться на аренду жилья.

«Тебе не очень жирно жить одной в трехкомнатной квартире? — без лишних политесов поинтересовалась дочь. — Из этой трешки получатся две однушки в спальном районе, я уже узнавала. Так что давай продавай — и разъезжаемся».

От этих слов Инна оторопела. Жить раздельно с взрослой дочерью — это нормально, но размен квартиры, которая досталась ей от родителей — совсем другое дело. Вся жизнь Инны была связана с этой маленькой уютной трешкой в центре города. Сюда ее привезли из роддома, отсюда она ходила в школу, потом в институт, бегала на свидания, ходила на работу. И здесь же растила свою дочь. Она родила Лену поздно, на пороге сорокалетия, когда поняла, что планам создать семью в обозримом будущем сбыться не суждено, а окончание репродуктивного возраста не за горами. Родила, что называется, для себя. Родители в этом решении ее поддержали и активно помогали в воспитании ребенка.

Пока мама и папа были живы, Инна не слишком переживала о своем несостоявшемся женском счастье, поскольку ощущала с их стороны море любви и заботы.

Главное — у нее есть дочь, с которой они будут всю жизнь так же дружны, как она со своими родителями.

Ее отец и мать ушли один за другим, когда дочка оканчивала институт. В отсутствие родителей квартира показалась Инне неожиданно большой, и, приходя с работы, она не находила себе места. Как-то поделилась этой мыслью с Леной — и в ответ услышала те самые слова про размен родового гнезда: оказывается, дочь уже все продумала и для себя решила.

Честно говоря, к такой постановке вопроса Инна была не готова, потому что никогда об этом не задумывалась. Вернее, на заре юности, в период первого бурного романа, она собиралась съехать от родителей, но не посредством размена квартиры, а съемного жилья. Она рассуждала просто: квартира куплена не мною, значит, не мне ею и распоряжаться. Роман закончился, прежде чем этим планам суждено было реализоваться. Потом Инна хотела жить отдельно, чтобы доказать родителям свою самостоятельность, но тут сильно заболела мама, и ради ухода за ней эти мысли тоже пришлось отодвинуть. Ну а когда родилась Лена, уже и уезжать никуда не хотелось: без родительской помощи в уходе за малышкой она обойтись не могла.

И вот когда повзрослевшая дочь неожиданно потребовала свою долю квартиры, Инна осознала, что переезд очень сильно скажется на ее качестве жизни, причем не в лучшую сторону. Ей, немолодой уже женщине с ворохом болячек, придется ездить на работу с городской окраины, теряя время и здоровье в нескончаемых пробках, а сейчас до офиса всего 15 минут неспешным шагом. Две лучшие подруги, такие же, как она, одинокие женщины, тоже живут неподалеку. Но главное — ей очень не хотелось уезжать именно из этой квартиры, где прошла вся ее жизнь и к которой она буквально прикипела душой.

«Давай не будем ее продавать, ладно? — предложила она дочери после долгих размышлений. — Мне скоро 60, и в этом возрасте одинокой женщине непросто менять место жительства: по сути это означает утрату и работы, и привычного круга общения. Ты ведь можешь остаться и здесь, правда? В твою жизнь я не лезу, контролем не мучаю. Зато когда у тебя появится семья, моя помощь будет совсем не лишней. Кроме того, однажды эта квартира все равно будет твоей. Но, если тебе так хочется жить отдельно, я могу помочь снимать жилье.

Например, буду отдавать тебе свою зарплату, а жить на пенсию».

Лена, выслушав мать, скривилась и отчеканила:

«Ну все понятно: тебе собственное благополучие дороже моего. Ты будешь жить одна в большой квартире, а мне предлагаешь снимать какой-нибудь скворечник — замечательно! Ладно, мать, я уйду, но поверь: этого я тебе никогда не забуду и не прощу. И не рассчитывай на меня в старости: ты отказала мне в собственном жилье, а я не намерена подавать тебе стакан с водой».

Дальнейшие разговоры и уговоры были бессмысленны: дочь ничего не желала слушать. Через несколько дней после той беседы она уехала на съемное жилье, не оставив ни адреса, ни нового номера телефона. С матерью она прекратила все контакты. О том, что происходит в жизни дочери, та знает только по ее страничке в соцсети. Инна иногда оставляет там сообщения — они остаются без ответа. Именно поэтому женщина так ждала своего дня рождения: ей почему-то казалось, что в этот день дочь обязательно проявится. Не проявилась.

…Сидя в углу дивана с поджатыми ногами, Инна обвела тоскливым взглядом гостиную. На столе стояла неубранная посуда: день рождения она отмечала со своими закадычными подружками. Те, конечно, заметили, что именинница не находит себе места и постоянно поглядывает на телефон. Праздник не задался, подруги решили не засиживаться, а она не стала их удерживать. Из раза в раз прокручивая в голове последний разговор с дочерью, Инна горько усмехнулась: квартиру свою она сохранила, а жизнь разрушила. Но не в тот момент, когда отказалась от размена, а гораздо раньше, когда не научила своего единственного ребенка считаться не только со своими интересами.

Инна посмотрела на часы и глубоко вздохнула. Стрелки неумолимо двигались к полуночи, отсчитывая последние минуты дня. Ее дня рождения. Инна надеялась, что для дочери хотя бы это будет поводом созвониться с ней или хотя бы написать поздравительную эсэмэску. Увы, надежды оказались напрасными.

Разлад с дочкой длился уже почти год. Причиной стал пресловутый квартирный вопрос. Лена внезапно изъявила желание жить отдельно. Инна не возражала: дочь — взрослый человек, институт окончила, сама себя обеспечивает и в материнском контроле не нуждается. Однако, как выяснилось, Лена не собиралась раскошеливаться на аренду жилья.

«Тебе не очень жирно жить одной в трехкомнатной квартире? — без лишних политесов поинтересовалась дочь. — Из этой трешки получатся две однушки в спальном районе, я уже узнавала. Так что давай продавай — и разъезжаемся».

От этих слов Инна оторопела. Жить раздельно с взрослой дочерью — это нормально, но размен квартиры, которая досталась ей от родителей — совсем другое дело. Вся жизнь Инны была связана с этой маленькой уютной трешкой в центре города. Сюда ее привезли из роддома, отсюда она ходила в школу, потом в институт, бегала на свидания, ходила на работу. И здесь же растила свою дочь. Она родила Лену поздно, на пороге сорокалетия, когда поняла, что планам создать семью в обозримом будущем сбыться не суждено, а окончание репродуктивного возраста не за горами. Родила, что называется, для себя. Родители в этом решении ее поддержали и активно помогали в воспитании ребенка.

Пока мама и папа были живы, Инна не слишком переживала о своем несостоявшемся женском счастье, поскольку ощущала с их стороны море любви и заботы.

Главное — у нее есть дочь, с которой они будут всю жизнь так же дружны, как она со своими родителями.

Ее отец и мать ушли один за другим, когда дочка оканчивала институт. В отсутствие родителей квартира показалась Инне неожиданно большой, и, приходя с работы, она не находила себе места. Как-то поделилась этой мыслью с Леной — и в ответ услышала те самые слова про размен родового гнезда: оказывается, дочь уже все продумала и для себя решила.

Честно говоря, к такой постановке вопроса Инна была не готова, потому что никогда об этом не задумывалась. Вернее, на заре юности, в период первого бурного романа, она собиралась съехать от родителей, но не посредством размена квартиры, а съемного жилья. Она рассуждала просто: квартира куплена не мною, значит, не мне ею и распоряжаться. Роман закончился, прежде чем этим планам суждено было реализоваться. Потом Инна хотела жить отдельно, чтобы доказать родителям свою самостоятельность, но тут сильно заболела мама, и ради ухода за ней эти мысли тоже пришлось отодвинуть. Ну а когда родилась Лена, уже и уезжать никуда не хотелось: без родительской помощи в уходе за малышкой она обойтись не могла.

И вот когда повзрослевшая дочь неожиданно потребовала свою долю квартиры, Инна осознала, что переезд очень сильно скажется на ее качестве жизни, причем не в лучшую сторону. Ей, немолодой уже женщине с ворохом болячек, придется ездить на работу с городской окраины, теряя время и здоровье в нескончаемых пробках, а сейчас до офиса всего 15 минут неспешным шагом. Две лучшие подруги, такие же, как она, одинокие женщины, тоже живут неподалеку. Но главное — ей очень не хотелось уезжать именно из этой квартиры, где прошла вся ее жизнь и к которой она буквально прикипела душой.

«Давай не будем ее продавать, ладно? — предложила она дочери после долгих размышлений. — Мне скоро 60, и в этом возрасте одинокой женщине непросто менять место жительства: по сути это означает утрату и работы, и привычного круга общения. Ты ведь можешь остаться и здесь, правда? В твою жизнь я не лезу, контролем не мучаю. Зато когда у тебя появится семья, моя помощь будет совсем не лишней. Кроме того, однажды эта квартира все равно будет твоей. Но, если тебе так хочется жить отдельно, я могу помочь снимать жилье.

Например, буду отдавать тебе свою зарплату, а жить на пенсию».

Лена, выслушав мать, скривилась и отчеканила:

«Ну все понятно: тебе собственное благополучие дороже моего. Ты будешь жить одна в большой квартире, а мне предлагаешь снимать какой-нибудь скворечник — замечательно! Ладно, мать, я уйду, но поверь: этого я тебе никогда не забуду и не прощу. И не рассчитывай на меня в старости: ты отказала мне в собственном жилье, а я не намерена подавать тебе стакан с водой».

Дальнейшие разговоры и уговоры были бессмысленны: дочь ничего не желала слушать. Через несколько дней после той беседы она уехала на съемное жилье, не оставив ни адреса, ни нового номера телефона. С матерью она прекратила все контакты. О том, что происходит в жизни дочери, та знает только по ее страничке в соцсети. Инна иногда оставляет там сообщения — они остаются без ответа. Именно поэтому женщина так ждала своего дня рождения: ей почему-то казалось, что в этот день дочь обязательно проявится. Не проявилась.

…Сидя в углу дивана с поджатыми ногами, Инна обвела тоскливым взглядом гостиную. На столе стояла неубранная посуда: день рождения она отмечала со своими закадычными подружками. Те, конечно, заметили, что именинница не находит себе места и постоянно поглядывает на телефон. Праздник не задался, подруги решили не засиживаться, а она не стала их удерживать. Из раза в раз прокручивая в голове последний разговор с дочерью, Инна горько усмехнулась: квартиру свою она сохранила, а жизнь разрушила. Но не в тот момент, когда отказалась от размена, а гораздо раньше, когда не научила своего единственного ребенка считаться не только со своими интересами.