— Ужин на столе! Папа задерживается, его вызвали на консультацию к тяжелому больному, просил садиться за стол без него, — крикнула Даша из кухни, обращаясь к дочери. — Специально для тех, кто на диете, озвучиваю меню: овощной салат, паровая рыбка и десерт из сухофруктов.

Ответом была тишина: наверно, Ева опять сидит перед компьютером в наушниках. Даша постучалась и, не дождавшись ответа, слегка приоткрыла дверь: «Можно?»

Ева, к ее удивлению, сидела без наушников, вперив напряженный взгляд не в монитор, а в настольное зеркало. На появление матери она никак не отреагировала, продолжая тщательно изучать свое отражение.

— Ну что, ты ль на свете всех милее? — с улыбкой процитировала Даша знаменитого поэта, усаживаясь на диван напротив дочери.

— Нет, не я! — нервно отозвалась та. — По-моему, это очевидно даже тебе, хоть каждой матери и свойственно видеть в своем ребенке только лучшее. Ты ведь не станешь уверять, что красивее меня никого на свете нет?

— Не стану, — заверила Даша. — По-моему, у тебя вполне стандартная, хотя и весьма привлекательная внешность.

— Вот именно — стандартная! — скривилась Ева. — А стандартная — значит банальная, примитивная. Все до тошноты обыкновенное — нос, рот, щеки, губы! С такой внешностью трудно на что-то в жизни рассчитывать.

— Да? — искренне удивилась Даша. — И что же именно тебе не светит из-за твоих щек и губ?

— Как минимум шанс, чтобы тот, кто мне понравится, обратил на меня внимание, — Ева едва сдерживала слезы.

— Ну, все понятно! — усмехнулась Даша. — Моя девочка влюбилась.

— Ну, мам! — Ева нервно дернула плечом. — С чего ты взяла?

— С того, что давно живу, — ответила Даша. — А возраст обычно приходит не один, а с опытом. Поэтому все твои сомнения и комплексы мне понятны — сама переживала нечто подобное. И так же, как ты сейчас, находила в себе кучу недостатков и считала себя серой мышкой.

— Ну, тебе-то в итоге повезло даже с твоей стандартной внешностью — ты встретила папу, — вздохнула Ева. — Не обижайся, но он выглядит привлекательнее тебя, хоть ты тоже вроде ничего. Мне подружки все уши прожужжали, какой у меня папа красавец-мужчина. А одна девчонка, которой он аппендикс удалял, говорила, что в него влюблены все докторши, медсестры и даже нянечки хирургического отделения, не говоря уже о пациентках. И среди них есть очень эффектные. Скажи честно, ты не ревнуешь?

— Честно? Уже нет, — улыбнулась Даша.

— Что значит — уже? — насторожилась Ева. — Значит, он давал тебе повод? Серьезный? Когда?

— Давно, — Даша, к удивлению Евы, продолжала улыбаться.

— Очевидно, это не стало для тебя драмой, если ты так блаженно об этом говоришь, — фыркнула Ева. — Впрочем, чему удивляться: у тебя не нервы, а канаты. Сохранять спокойствие, когда красивый муж днями и ночами пропадает в своем отделении, может либо полная флегматичка, либо красотка типа Шарлиз Терон. Выдающейся красавицей тебя не назовешь, получается, что твоя уверенность держится исключительно на крепких нервах.

— И я тебя люблю! — парировала Даша. — У меня, наверное, действительно устойчивая нервная система, потому что ты сейчас говоришь довольно обидные вещи. Но знаешь, почему я при этом не обижаюсь? Потому что я в твоей роли была, а ты в моей — нет, поэтому и судить о причинах моего спокойствия не можешь. Но чтобы прояснить ситуацию, расскажу-ка я тебе, пожалуй, одну историю.

Жила-была девочка, назовем ее Маша. Обычная девочка, которая отличалась от сверстниц только тем, что ей все было интересно и любопытно. Новые книги, новые фильмы, новые виды спорта, новые места — ей хотелось все объять и везде успеть. И если внешне она ничем среди сверстниц не выделялась (как ты говоришь, стандартные глаза, нос, щеки), то кругозор у нее был гораздо шире, чем у большинства подруг. Ей никогда не было скучно, и жизнь представлялась одним большим чудесным приключением. Училась она отлично, поэтому легко поступила на журфак. Именно профессия журналиста, полагала она, позволит ей вдоволь посмотреть мир и пообщаться с уникальными людьми. Каждый день учебы лишь убеждал ее в правильности сделанного выбора.

Так продолжалось до тех пор, пока Маша не влюбилась. После первого курса в летнем лагере она познакомилась с компанией студентов-медиков — и поняла, что не мыслит своей жизни без будущего хирурга Юры. Не влюбиться в него было нельзя: и красив, и остроумен, да и вообще просто самый-самый. Так считала не только Маша — у Юры не было недостатка в поклонницах. Маша никогда прежде не заморачивалась своей внешностью, а тут вдруг стала щепетильно себя изучать — и пришла к неутешительному выводу, что шансов на внимание Юры у нее никаких. Особенно на фоне первой красавицы смены, назовем ее Леной. Вот уж кому повезло и с лицом, и с фигурой!

Такую красоту не заметить было нельзя.

Маша поймала себя на мысли, что с ревностью отслеживает каждый взгляд, который Юра бросает на Лену. Та держалась с уверенностью мегазвезды, отчего выглядела еще недоступнее и привлекательнее.

И однажды Маша, просто умиравшая от любви, решилась на серьезный разговор с Леной, благо отношения у них были хорошие и доверительные. «Послушай, — сказала она, дико стесняясь. — Тебе Юра нравится?» «Конечно, нравится, — не стала скрывать Лена. — Просто красавчик, лучше него здесь нет». «У тебя на него есть виды?» — замирая, спросила Маша. «Ну, если и есть, почему тебе это интересно?» — пожала плечами Лена. «Потому что он мне нравится», — простодушно сказала Маша. «Но это же не значит, что он не может нравиться мне, правда?» — спросила Лена. «Правда, — Маша готова была провалиться сквозь землю от стыда. — Но я вот что подумала: у тебя ведь в городе есть парень. Поэтому могу ли я тебя попросить, чтобы ты не строила глазки Юре? Ну, или хотя бы не отвечала на его ухаживания, если он вдруг проявит к тебе интерес? Потому что для тебя это все лишь интрижка, а для меня — очень серьезно».

Лена молча смотрела на Машу так, словно видела ее впервые в жизни. А когда заговорила, Маша поняла, что это худший день ее жизни. «Сказать, что я удивлена, услышав это именно от тебя — это ничего не сказать, — Лена явно подбирала слова повежливее. — Когда мы только приехали в лагерь, я поняла, что из всей группы только ты можешь составить мне конкуренцию. Не потому, что красивее меня, а потому, что интереснее. Ты столько всего знаешь — и при этом такая смешливая, открытая, естественная. Я с завистью наблюдала, как к тебе тянутся и девчонки, и парни, все хотят с тобой общаться. У меня порой даже что-то наподобие ревности возникало: вроде с виду обычная девчонка, а все внимание на себя перетягивает. Именно глядя на тебя, я впервые поняла, что красота — важное, но не главное средство достижения своих целей. Надо просто быть открытой, позитивной и всегда оставаться собой. А кого я вижу сейчас? Несчастную особу, которая, плохо скрывая свои комплексы, пытается убедить соперницу в соблюдении каких-то нравственных правил. Ну, допустим, обратит Юра на меня внимание — почему я должна играть на твоей стороне? Да, он мне тоже нравится. И я имею полное право ответить на его ухаживания, никаких обязательств ни перед кем у меня нет. В общем, Маша, насколько ты очаровала меня с первой встречи, настолько сейчас разочаровала. Никакая ты мне не соперница, твои шансы против моих — ноль!» Лена ушла, а Маша осталась переваривать услышанное.

Диалог с первой красавицей был для нее как холодный душ. Пару дней она приходила в себя, осмысливая каждое слово, а потом пришла к Лене и поблагодарила за откровенность. Та лишь усмехнулась в ответ — Маша как личность больше ее не интересовала. А вот той произошедшее определенно пошло на пользу. Оставаться собой — что может быть важнее? И нужна ли победа, требующая унижений и обнажающая комплексы? Переварив все это, Маша в буквальном смысле выдохнула и отпустила ситуацию. Юра ей по-прежнему нравился, но бороться за его внимание она больше не была готова. Ни одно важное обретение не стоит потери себя как личности, решила она — и вновь ощутила прежнюю легкость и начала получать радость от всего происходящего, не оглядываясь на предмет своего интереса и не фиксируя его взгляды на других девчонок.

Оставаться собой – что может быть важнее? И нужна ли победа, требующая унижений и обнажающая комплексы?

Она не сразу заметила, что Юра каким-то образом все чаще оказывался рядом с ней. А к концу смены они уже практически не разлучались и в город вернулись счастливыми и влюбленными. Спустя пару лет они поженились, а спустя еще год у них родилась дочка. Каждый из них состоялся в жизни, и они по-прежнему влюблены друг в друга. Она знает, что у него много поклонниц, но абсолютно не ревнует. За полтора десятка лет, прожитых вместе, Маша поняла: важно, чтобы муж смотрел на тебя, но еще важнее — смотрел с тобой в одну сторону. У них много общего: семья, дочь, увлечения, но главное — общий взгляд на жизнь и огромный интерес друг к другу. И совершенно неважно, какие у кого глаза, нос и щеки.

Даша замолчала. Ева смотрела на нее полными изумления глазами.

— Эта история была на самом деле? И, если я правильно поняла, Маша — это ты, а Юра — это папа?

— Все ты поняла правильно, — Даша ласково потрепала дочку по голове. — Быть красивой — естественное желание каждой девочки и женщины. Мне совсем не все равно, как я выгляжу. Но я никогда не сделаю этот пункт определяющим, даже имея такого красивого мужа, как твой отец. Мне совершенно точно не стать такой умопомрачительной красавицей, как Шарлиз Терон (кстати, ей, насколько я знаю, не слишком везет в личной жизни), и вокруг моего мужчины всегда будут находиться женщины более эффектные, чем я. Но он однажды уже сделал свой выбор. Ему не нос и щеки интересны, поверь, а комфорт и радость общения. Химию отношений невозможно измерить длиной ног или волос. И моя уверенность в муже основана не на нервах-канатах, а на отсутствии необходимости играть в ролевые игры. Мой тебе совет — следи за собой, но перестань анализировать свою внешность, это бессмысленно. Можно иметь идеальное лицо и безупречную фигуру — и не быть счастливой. Просто будь собой и получай удовольствие от жизни. И тогда любовь сама тебя найдет. А пока все-таки пойдем ужинать: не есть же десерт из сухофруктов на ночь!

— Давай чуть позже, ладно? — меньше всего Еву сейчас интересовал вопрос еды. Ей хотелось побыть одной, чтобы осмыслить все услышанное. И при этом не упираться взглядом в большое настольное зеркало.

— Ужин на столе! Папа задерживается, его вызвали на консультацию к тяжелому больному, просил садиться за стол без него, — крикнула Даша из кухни, обращаясь к дочери. — Специально для тех, кто на диете, озвучиваю меню: овощной салат, паровая рыбка и десерт из сухофруктов.

Ответом была тишина: наверно, Ева опять сидит перед компьютером в наушниках. Даша постучалась и, не дождавшись ответа, слегка приоткрыла дверь: «Можно?»

Ева, к ее удивлению, сидела без наушников, вперив напряженный взгляд не в монитор, а в настольное зеркало. На появление матери она никак не отреагировала, продолжая тщательно изучать свое отражение.

— Ну что, ты ль на свете всех милее? — с улыбкой процитировала Даша знаменитого поэта, усаживаясь на диван напротив дочери.

— Нет, не я! — нервно отозвалась та. — По-моему, это очевидно даже тебе, хоть каждой матери и свойственно видеть в своем ребенке только лучшее. Ты ведь не станешь уверять, что красивее меня никого на свете нет?

— Не стану, — заверила Даша. — По-моему, у тебя вполне стандартная, хотя и весьма привлекательная внешность.

— Вот именно — стандартная! — скривилась Ева. — А стандартная — значит банальная, примитивная. Все до тошноты обыкновенное — нос, рот, щеки, губы! С такой внешностью трудно на что-то в жизни рассчитывать.

— Да? — искренне удивилась Даша. — И что же именно тебе не светит из-за твоих щек и губ?

— Как минимум шанс, чтобы тот, кто мне понравится, обратил на меня внимание, — Ева едва сдерживала слезы.

— Ну, все понятно! — усмехнулась Даша. — Моя девочка влюбилась.

— Ну, мам! — Ева нервно дернула плечом. — С чего ты взяла?

— С того, что давно живу, — ответила Даша. — А возраст обычно приходит не один, а с опытом. Поэтому все твои сомнения и комплексы мне понятны — сама переживала нечто подобное. И так же, как ты сейчас, находила в себе кучу недостатков и считала себя серой мышкой.

— Ну, тебе-то в итоге повезло даже с твоей стандартной внешностью — ты встретила папу, — вздохнула Ева. — Не обижайся, но он выглядит привлекательнее тебя, хоть ты тоже вроде ничего. Мне подружки все уши прожужжали, какой у меня папа красавец-мужчина. А одна девчонка, которой он аппендикс удалял, говорила, что в него влюблены все докторши, медсестры и даже нянечки хирургического отделения, не говоря уже о пациентках. И среди них есть очень эффектные. Скажи честно, ты не ревнуешь?

— Честно? Уже нет, — улыбнулась Даша.

— Что значит — уже? — насторожилась Ева. — Значит, он давал тебе повод? Серьезный? Когда?

— Давно, — Даша, к удивлению Евы, продолжала улыбаться.

— Очевидно, это не стало для тебя драмой, если ты так блаженно об этом говоришь, — фыркнула Ева. — Впрочем, чему удивляться: у тебя не нервы, а канаты. Сохранять спокойствие, когда красивый муж днями и ночами пропадает в своем отделении, может либо полная флегматичка, либо красотка типа Шарлиз Терон. Выдающейся красавицей тебя не назовешь, получается, что твоя уверенность держится исключительно на крепких нервах.

— И я тебя люблю! — парировала Даша. — У меня, наверное, действительно устойчивая нервная система, потому что ты сейчас говоришь довольно обидные вещи. Но знаешь, почему я при этом не обижаюсь? Потому что я в твоей роли была, а ты в моей — нет, поэтому и судить о причинах моего спокойствия не можешь. Но чтобы прояснить ситуацию, расскажу-ка я тебе, пожалуй, одну историю.

Жила-была девочка, назовем ее Маша. Обычная девочка, которая отличалась от сверстниц только тем, что ей все было интересно и любопытно. Новые книги, новые фильмы, новые виды спорта, новые места — ей хотелось все объять и везде успеть. И если внешне она ничем среди сверстниц не выделялась (как ты говоришь, стандартные глаза, нос, щеки), то кругозор у нее был гораздо шире, чем у большинства подруг. Ей никогда не было скучно, и жизнь представлялась одним большим чудесным приключением. Училась она отлично, поэтому легко поступила на журфак. Именно профессия журналиста, полагала она, позволит ей вдоволь посмотреть мир и пообщаться с уникальными людьми. Каждый день учебы лишь убеждал ее в правильности сделанного выбора.

Так продолжалось до тех пор, пока Маша не влюбилась. После первого курса в летнем лагере она познакомилась с компанией студентов-медиков — и поняла, что не мыслит своей жизни без будущего хирурга Юры. Не влюбиться в него было нельзя: и красив, и остроумен, да и вообще просто самый-самый. Так считала не только Маша — у Юры не было недостатка в поклонницах. Маша никогда прежде не заморачивалась своей внешностью, а тут вдруг стала щепетильно себя изучать — и пришла к неутешительному выводу, что шансов на внимание Юры у нее никаких. Особенно на фоне первой красавицы смены, назовем ее Леной. Вот уж кому повезло и с лицом, и с фигурой!

Такую красоту не заметить было нельзя.

Маша поймала себя на мысли, что с ревностью отслеживает каждый взгляд, который Юра бросает на Лену. Та держалась с уверенностью мегазвезды, отчего выглядела еще недоступнее и привлекательнее.

И однажды Маша, просто умиравшая от любви, решилась на серьезный разговор с Леной, благо отношения у них были хорошие и доверительные. «Послушай, — сказала она, дико стесняясь. — Тебе Юра нравится?» «Конечно, нравится, — не стала скрывать Лена. — Просто красавчик, лучше него здесь нет». «У тебя на него есть виды?» — замирая, спросила Маша. «Ну, если и есть, почему тебе это интересно?» — пожала плечами Лена. «Потому что он мне нравится», — простодушно сказала Маша. «Но это же не значит, что он не может нравиться мне, правда?» — спросила Лена. «Правда, — Маша готова была провалиться сквозь землю от стыда. — Но я вот что подумала: у тебя ведь в городе есть парень. Поэтому могу ли я тебя попросить, чтобы ты не строила глазки Юре? Ну, или хотя бы не отвечала на его ухаживания, если он вдруг проявит к тебе интерес? Потому что для тебя это все лишь интрижка, а для меня — очень серьезно».

Лена молча смотрела на Машу так, словно видела ее впервые в жизни. А когда заговорила, Маша поняла, что это худший день ее жизни. «Сказать, что я удивлена, услышав это именно от тебя — это ничего не сказать, — Лена явно подбирала слова повежливее. — Когда мы только приехали в лагерь, я поняла, что из всей группы только ты можешь составить мне конкуренцию. Не потому, что красивее меня, а потому, что интереснее. Ты столько всего знаешь — и при этом такая смешливая, открытая, естественная. Я с завистью наблюдала, как к тебе тянутся и девчонки, и парни, все хотят с тобой общаться. У меня порой даже что-то наподобие ревности возникало: вроде с виду обычная девчонка, а все внимание на себя перетягивает. Именно глядя на тебя, я впервые поняла, что красота — важное, но не главное средство достижения своих целей. Надо просто быть открытой, позитивной и всегда оставаться собой. А кого я вижу сейчас? Несчастную особу, которая, плохо скрывая свои комплексы, пытается убедить соперницу в соблюдении каких-то нравственных правил. Ну, допустим, обратит Юра на меня внимание — почему я должна играть на твоей стороне? Да, он мне тоже нравится. И я имею полное право ответить на его ухаживания, никаких обязательств ни перед кем у меня нет. В общем, Маша, насколько ты очаровала меня с первой встречи, настолько сейчас разочаровала. Никакая ты мне не соперница, твои шансы против моих — ноль!» Лена ушла, а Маша осталась переваривать услышанное.

Диалог с первой красавицей был для нее как холодный душ. Пару дней она приходила в себя, осмысливая каждое слово, а потом пришла к Лене и поблагодарила за откровенность. Та лишь усмехнулась в ответ — Маша как личность больше ее не интересовала. А вот той произошедшее определенно пошло на пользу. Оставаться собой — что может быть важнее? И нужна ли победа, требующая унижений и обнажающая комплексы? Переварив все это, Маша в буквальном смысле выдохнула и отпустила ситуацию. Юра ей по-прежнему нравился, но бороться за его внимание она больше не была готова. Ни одно важное обретение не стоит потери себя как личности, решила она — и вновь ощутила прежнюю легкость и начала получать радость от всего происходящего, не оглядываясь на предмет своего интереса и не фиксируя его взгляды на других девчонок.

Оставаться собой – что может быть важнее? И нужна ли победа, требующая унижений и обнажающая комплексы?

Она не сразу заметила, что Юра каким-то образом все чаще оказывался рядом с ней. А к концу смены они уже практически не разлучались и в город вернулись счастливыми и влюбленными. Спустя пару лет они поженились, а спустя еще год у них родилась дочка. Каждый из них состоялся в жизни, и они по-прежнему влюблены друг в друга. Она знает, что у него много поклонниц, но абсолютно не ревнует. За полтора десятка лет, прожитых вместе, Маша поняла: важно, чтобы муж смотрел на тебя, но еще важнее — смотрел с тобой в одну сторону. У них много общего: семья, дочь, увлечения, но главное — общий взгляд на жизнь и огромный интерес друг к другу. И совершенно неважно, какие у кого глаза, нос и щеки.

Даша замолчала. Ева смотрела на нее полными изумления глазами.

— Эта история была на самом деле? И, если я правильно поняла, Маша — это ты, а Юра — это папа?

— Все ты поняла правильно, — Даша ласково потрепала дочку по голове. — Быть красивой — естественное желание каждой девочки и женщины. Мне совсем не все равно, как я выгляжу. Но я никогда не сделаю этот пункт определяющим, даже имея такого красивого мужа, как твой отец. Мне совершенно точно не стать такой умопомрачительной красавицей, как Шарлиз Терон (кстати, ей, насколько я знаю, не слишком везет в личной жизни), и вокруг моего мужчины всегда будут находиться женщины более эффектные, чем я. Но он однажды уже сделал свой выбор. Ему не нос и щеки интересны, поверь, а комфорт и радость общения. Химию отношений невозможно измерить длиной ног или волос. И моя уверенность в муже основана не на нервах-канатах, а на отсутствии необходимости играть в ролевые игры. Мой тебе совет — следи за собой, но перестань анализировать свою внешность, это бессмысленно. Можно иметь идеальное лицо и безупречную фигуру — и не быть счастливой. Просто будь собой и получай удовольствие от жизни. И тогда любовь сама тебя найдет. А пока все-таки пойдем ужинать: не есть же десерт из сухофруктов на ночь!

— Давай чуть позже, ладно? — меньше всего Еву сейчас интересовал вопрос еды. Ей хотелось побыть одной, чтобы осмыслить все услышанное. И при этом не упираться взглядом в большое настольное зеркало.