– Перед съемками «Мы из джаза» у меня печально сложилась судьба с картиной «Похождения графа Невзорова», которую я снял как режиссер, – к ней очень плохо отнеслось Госкино, – сетует народный артист России в разговоре с «Антенной». – Ей дали хорошую категорию, но после на пленуме раскритиковали в пух и прах. Сделали заявление, что «Панкратов-Черный как будто из подворотни посмотрел на Октябрьскую революцию». Навесили такой ярлык, что я понял – как кинорежиссеру теперь не жить. И я уже собрался уходить из кино в театр на Малой Бронной к Анатолию Эфросу, с которым дружил. Но в один прекрасный вечер друг е по институту Карен Шахназаров предложил попробоваться у него в новой ленте. Хотя я был совершенно не музыкальным человеком – не пел, не танцевал, ни на чем не играл. Но до этого откровенно признался Карику, что все – ухожу из кино. И он ради товарища рискнул и даже пошел на обман. Сказал, что приехал мой друг Боря Брондуков из Киева пробоваться на роль Колбасьева и ему надо подыграть. Кинопробы режиссер отнес на «Мосфильм» и… меня утвердили. После этого он объяснил, что если я откажусь сниматься, то у него будут неприятности. Это хитрость настоящего друга. Пришлось засучить рукава. Карен дал прекрасных педагогов, которые научили степу, чечетке и танцам, игре на банджо и трубе. Невыносимая мука. В Одессе я даже перенес микроинфаркт – сказалось колоссальное напряжение. А песни за меня отлично исполнил наш кинооператор Владимир Шевцик, обладавший великолепным музыкальным слухом и голосом. «Желтый чемоданчик» и «Прости, прощай, Одесса-мама» – это он поет. Причем так попал в тембр, что все убеждены – это мой голос. После фильма я проснулся знаменитым, и многие режиссеры стали приглашать меня в свои музыкальные фильмы. Ведь поверили, что это я сам так потрясающе пел! Но когда пробовали, падали от смеха с кресел. А я чуть не плакал от стыда. Но магия кино так действовала на режиссеров, что звали снова и снова. И в том числе в фильм «Шляпа» на роль трубача. Я от нее отказался, предложив Олегу Янковскому. Не знал, что Олежек тоже без слуха. Потом ко мне подходили с «Ленфильма» и говорили: «Да, Панкратов, удружил ты нам с Янковским, поменяли шило на мыло!» И сегодня «Чемоданчик» не пою – не позорюсь.
