Месяц: Май 2019

Анна, 38 лет: настояла на кесаревом сечении

Старшего сына я собиралась рожать сама. Было очень страшно, но врачи уверяли, что все пройдет нормально. Патологий развития нет, я клинически здорова. Никаких показаний к КС.

Только вот в роддоме все пошло не так. Слабая родовая деятельность, почти сутки схваток. И в итоге экстренное кесарево. Это было просто облегчение! И восстановление мне казалось такой ерундой после того, что я тогда натерпелась.

Через шесть лет забеременела снова. Врач сказала, что рубец в полном порядке, можно рожать самостоятельно. Она даже фразу договорить не успела, я уже кричала: «Ни за что!»

Весь остаток беременности на меня в консультации смотрели как на сумасшедшую. Уговаривали, объясняли, даже запугивали. Мол, и ребенок болеть будет, и вообще я потом в депрессию впаду. Буду сама жалеть о своем решении, но будет поздно.

В роддоме мне категорично отказали: мол, будешь рожать сама. Обратилась в другой. А потом и в третий, коммерческий – туда пришла уже с медицинским юристом. Не буду вдаваться в подробности, но своего я в итоге добилась. И ничуть не жалею. Вместо страха перед схватками спокойная подготовка к операции. Думаю, для ребенка не нервничающая мама – это лучше, чем роженица в крайней степени паники. И я готова рожать и третьего, и даже четвертого. Но только не самостоятельно.

Муж, кстати, мое решение поддержал. А вот многие подруги не поняли. Есть те, кто и осудили, – это теперь бывшие подруги. Даже мама приняла мое решение не сразу. Первый зуб у младшего вылез чуть позже, чем у старшего, пошел он на месяц позже – «это все потому, что кесаренок, рожала б сама, не отставал бы в развитии». Удивительно, как она в эти моменты забывала, что старший тоже родился не сам.

Ксения, 35 лет: отказалась от грудного вскармливания

Полина – мой третий ребенок. Старшая дочь в 8-м классе, средний сын через год идет в школу. У нас очень плотное расписание: кружки, секции, тренировки. Мне просто некогда быть «молочной фермой». Таскать с собой в слинге грудного младенца, чтобы вовремя покормить, просто глупо.

Да, я могла бы сцеживаться и оставлять дома запасы молока для Поли. Но у меня уже был негативный опыт со старшей. На груди она не набирала вес – молоко было прозрачным, практически вода. А потом и вовсе ребенка обсыпало аллергической коркой. Я пыталась увеличить жирность молока, сидела на строгой диете – сыпало ребенка буквально на все. И наше грудное вскармливание закончилось.

И еще про ощущения: простите, мне это было физически неприятно. Я терпела ради дочки, все говорили: надо кормить, надо стараться. Грызла зубами подушку во время кормлений, настолько это были жуткие ощущения. И какое это было облегчение, когда мы перешли на смесь.

С сыном я решила попробовать снова, но меня хватило на полторы недели. Полину я даже в роддоме попросила не прикладывать мне к груди. Реакцию окружающих надо было видеть. В родзале была практикантка, которая громким шепотом спросила: «Она что, от нее отказаться собирается?»

Сейчас мне смешно от той бестактности. В тот момент было обидно. Почему люди за меня решают, грудью мне кормить или нет? Я дала жизнь этому ребенку, я имею право решать, что для него и для меня лучше. Почему каждый считал своим долгом вызвать у меня чувство вины?

Чего только я не выслушала – и про отсутствие эмоциональной связи с дочкой, и про общество потребления. Даже если и так (на самом деле нет) – это касается только меня и ее. Я не спорю, что грудное вскармливание важно, необходимо и в приоритете. Но я за свободный выбор без необходимости оправдываться.

Алина, 28 лет: против демократии в воспитании

Меня раздражает эта тенденция: мол, с детьми нужно разговаривать наравне. Нет. Они дети. Я взрослая. Точка. Я сказала – они услышали и послушались. А если не услышали и не послушались, я имею право наказать. Свободомыслие и свободолюбие – это прекрасно, но не в 6−7 лет. И не надо мне советовать читать Зицера, Петрановскую, Мурашову или еще кого-то. Я знаю, о чем они пишут. Я просто с ними не согласна.

Я злая мать. Я могу накричать, могу демонстративно выкинуть еду в мусор, могу отобрать пульт от телевизора и джойстик от приставки. Я могу орать из-за почерка и нежелания делать уроки. Я могу обидеться и игнорировать. Это не значит, что я не люблю ребенка. По мне, наоборот, я так сильно его люблю, что меня бесит, что он ведет себя хуже, чем он есть на самом деле.

Меня воспитывали классически. Нет, не лупили, в угол даже не ставили. Один раз мама хлестнула полотенцем – это был просто край терпения, я вертелась у нее под ногами на кухне, и она чуть не перевернула на меня кастрюлю с кипятком (кстати, сейчас бы в первую очередь обвинили ее – совсем не смотрела за ребенком). Но со словами родителей спорить я даже не пыталась. Воротишь нос от обеда – свободна до ужина, у мамы нет времени, чтобы готовить тебе 15 разных блюд. Наказана – значит, наказана. И не в угол на три минутки, а потом тебя все жалеют, а месяц без телевизора или еще чего масштабное. И при этом я не считаю, что меня не любили.

А что сейчас? Плохое поведение считается детским самовыражением, споры с родителями – высказыванием своего мнения. Современные дети избалованы до предела. Они «залюблены» в худшем смысле этого слова. Этакие пупы земли. Они не знают слова «вы» и слова «нет». Ребенок, который орет по дороге в садик, вызывает больше понимания, чем родители, которые строго пытаются его успокоить. Все эти ролики в интернете: «Мама схватила ребенка за руку и волокла к остановке! Позор!» Мне иногда кажется, что на этом видео – я. А что еще делать, если вам через 20 минут надо быть у врача, а ему приспичило вернуться домой за машинкой? Все эти приторно-сладкие советы, которые не имеют никакого отношения к реальности: «У ребенка есть такие же права, как у вас». Извините, а вы ничего не хотите сказать про его обязанности?

Уважению к детям нас учат… а может быть, все же и детей стоит поучить уважению к взрослым?

Анна, 38 лет: настояла на кесаревом сечении

Старшего сына я собиралась рожать сама. Было очень страшно, но врачи уверяли, что все пройдет нормально. Патологий развития нет, я клинически здорова. Никаких показаний к КС.

Только вот в роддоме все пошло не так. Слабая родовая деятельность, почти сутки схваток. И в итоге экстренное кесарево. Это было просто облегчение! И восстановление мне казалось такой ерундой после того, что я тогда натерпелась.

Через шесть лет забеременела снова. Врач сказала, что рубец в полном порядке, можно рожать самостоятельно. Она даже фразу договорить не успела, я уже кричала: «Ни за что!»

Весь остаток беременности на меня в консультации смотрели как на сумасшедшую. Уговаривали, объясняли, даже запугивали. Мол, и ребенок болеть будет, и вообще я потом в депрессию впаду. Буду сама жалеть о своем решении, но будет поздно.

В роддоме мне категорично отказали: мол, будешь рожать сама. Обратилась в другой. А потом и в третий, коммерческий – туда пришла уже с медицинским юристом. Не буду вдаваться в подробности, но своего я в итоге добилась. И ничуть не жалею. Вместо страха перед схватками спокойная подготовка к операции. Думаю, для ребенка не нервничающая мама – это лучше, чем роженица в крайней степени паники. И я готова рожать и третьего, и даже четвертого. Но только не самостоятельно.

Муж, кстати, мое решение поддержал. А вот многие подруги не поняли. Есть те, кто и осудили, – это теперь бывшие подруги. Даже мама приняла мое решение не сразу. Первый зуб у младшего вылез чуть позже, чем у старшего, пошел он на месяц позже – «это все потому, что кесаренок, рожала б сама, не отставал бы в развитии». Удивительно, как она в эти моменты забывала, что старший тоже родился не сам.

Ксения, 35 лет: отказалась от грудного вскармливания

Полина – мой третий ребенок. Старшая дочь в 8-м классе, средний сын через год идет в школу. У нас очень плотное расписание: кружки, секции, тренировки. Мне просто некогда быть «молочной фермой». Таскать с собой в слинге грудного младенца, чтобы вовремя покормить, просто глупо.

Да, я могла бы сцеживаться и оставлять дома запасы молока для Поли. Но у меня уже был негативный опыт со старшей. На груди она не набирала вес – молоко было прозрачным, практически вода. А потом и вовсе ребенка обсыпало аллергической коркой. Я пыталась увеличить жирность молока, сидела на строгой диете – сыпало ребенка буквально на все. И наше грудное вскармливание закончилось.

И еще про ощущения: простите, мне это было физически неприятно. Я терпела ради дочки, все говорили: надо кормить, надо стараться. Грызла зубами подушку во время кормлений, настолько это были жуткие ощущения. И какое это было облегчение, когда мы перешли на смесь.

С сыном я решила попробовать снова, но меня хватило на полторы недели. Полину я даже в роддоме попросила не прикладывать мне к груди. Реакцию окружающих надо было видеть. В родзале была практикантка, которая громким шепотом спросила: «Она что, от нее отказаться собирается?»

Сейчас мне смешно от той бестактности. В тот момент было обидно. Почему люди за меня решают, грудью мне кормить или нет? Я дала жизнь этому ребенку, я имею право решать, что для него и для меня лучше. Почему каждый считал своим долгом вызвать у меня чувство вины?

Чего только я не выслушала – и про отсутствие эмоциональной связи с дочкой, и про общество потребления. Даже если и так (на самом деле нет) – это касается только меня и ее. Я не спорю, что грудное вскармливание важно, необходимо и в приоритете. Но я за свободный выбор без необходимости оправдываться.

Алина, 28 лет: против демократии в воспитании

Меня раздражает эта тенденция: мол, с детьми нужно разговаривать наравне. Нет. Они дети. Я взрослая. Точка. Я сказала – они услышали и послушались. А если не услышали и не послушались, я имею право наказать. Свободомыслие и свободолюбие – это прекрасно, но не в 6−7 лет. И не надо мне советовать читать Зицера, Петрановскую, Мурашову или еще кого-то. Я знаю, о чем они пишут. Я просто с ними не согласна.

Я злая мать. Я могу накричать, могу демонстративно выкинуть еду в мусор, могу отобрать пульт от телевизора и джойстик от приставки. Я могу орать из-за почерка и нежелания делать уроки. Я могу обидеться и игнорировать. Это не значит, что я не люблю ребенка. По мне, наоборот, я так сильно его люблю, что меня бесит, что он ведет себя хуже, чем он есть на самом деле.

Меня воспитывали классически. Нет, не лупили, в угол даже не ставили. Один раз мама хлестнула полотенцем – это был просто край терпения, я вертелась у нее под ногами на кухне, и она чуть не перевернула на меня кастрюлю с кипятком (кстати, сейчас бы в первую очередь обвинили ее – совсем не смотрела за ребенком). Но со словами родителей спорить я даже не пыталась. Воротишь нос от обеда – свободна до ужина, у мамы нет времени, чтобы готовить тебе 15 разных блюд. Наказана – значит, наказана. И не в угол на три минутки, а потом тебя все жалеют, а месяц без телевизора или еще чего масштабное. И при этом я не считаю, что меня не любили.

А что сейчас? Плохое поведение считается детским самовыражением, споры с родителями – высказыванием своего мнения. Современные дети избалованы до предела. Они «залюблены» в худшем смысле этого слова. Этакие пупы земли. Они не знают слова «вы» и слова «нет». Ребенок, который орет по дороге в садик, вызывает больше понимания, чем родители, которые строго пытаются его успокоить. Все эти ролики в интернете: «Мама схватила ребенка за руку и волокла к остановке! Позор!» Мне иногда кажется, что на этом видео – я. А что еще делать, если вам через 20 минут надо быть у врача, а ему приспичило вернуться домой за машинкой? Все эти приторно-сладкие советы, которые не имеют никакого отношения к реальности: «У ребенка есть такие же права, как у вас». Извините, а вы ничего не хотите сказать про его обязанности?

Уважению к детям нас учат… а может быть, все же и детей стоит поучить уважению к взрослым?