Предприниматель Алексей Нечаев: «Мы научим ваших детей, как стать богатыми»

— Вы — глава большой семьи, и речь не только о жене и детях, у вас еще и целая бизнес-империя, и образовательная программа, и политическая партия…

— Это не империя, а республики. FABERLIC построен как сетевая корпорация распределенной прибыли. Наша сила не в том, что мы повелеваем и все подгребаем себе, себе, себе, как в империях. А в нашей республике десятки тысяч моих партнеров в бизнесе получают свою долю прибыли. Я лишь один из этих людей, у меня есть ряд функций, связанных с выпуском продукта, продвижением бренда. Также и в партии — есть люди, которые вместе со мной строят партию, вместе со мной финансируют ее, продвигают идеи. Я — человек сообщества, а не повеления, не ордынский хан.

— Вы романтик или прагматик?

— Прагматичный романтик. Хотя этот постоянный выбор — черное или белое, это код простой эпохи, скажем, индустриализации или эпохи модерна. Мы от всего этого давно ушли. Сейчас уже другое время, сейчас у каждого цвета существует по пятьдесят оттенков. Мир изменился. Раньше считалось, что главная цель бизнеса — прибыль, а филантропия нечто совсем отдельное. Сейчас возможны гибридные варианты. Например, наша образовательная программа «Капитаны». У нас есть благотворительный фонд, который в общей сложности потратил 2 миллиарда рублей. Но потихоньку за счет этих инвестиций выстраивается система образования, потихоньку люди сами начинают оплачивать это качество обучения. Лучше в современном мире инвестировать, а не спонсировать. Бывает, дети говорят: «Папа, мама, вы нам стол накройте и уходите, а день рождения мы без вас проведем». Сейчас эта эпоха заканчивается. Мы сами заработали деньги и хотим направить их на добрые дела, а не отдать каким-то людям, пусть даже и с безупречной репутацией. Хочется самим что-то доброе сделать.

— Но ведь «добрые дела» — это каждый понимает по-своему.

— Точно.

— Вот Генри Форд детям денег просто так не давал. Помоешь машину — получишь 40 центов на мороженое. Ваши дети родились в семье миллионера, но при этом вы прежде занимались педагогикой. И если приходит ребенок и говорит: «Накрой стол, дай денег», вы как поступаете?

— Я считаю, что нельзя внутри семьи платить за какие-то работы. Это получаются рыночные отношения — торгово-обменные. Платить за пятерки, за то, что помыли посуду, и так далее. А в семье должны быть отношения. Любовь должна быть! Американский антрополог Дэвид Гэрбер в книге «Долг: первые 5000 лет истории» говорит, что нормальные человеческие отношения предполагают заботу о другом человеке. Не обмен, когда ты ему одно, а он тебе — другое. Просто заботишься о человеке или об общем деле, а человек позаботится о тебе. Принцип французского иностранного легиона: ты заботишься о Франции, а Франция позаботится о тебе. Мне кажется, это очень близкий нашему народу код, когда ты вкладываешь в страну, в сообщество, в семью, и дальше вопрос — пенсию ты в старости получишь от государства, о котором всю жизнь заботился, или тебе будут помогать дети, в которых ты все эти годы инвестировал? Я вижу людей — не важно, богатых или нет, которые всю жизнь прожили с мужем, с женой, с детьми, и у них все время отношения обмена. Ты мне дай это, а я тебе то. Это грустно. Ведь когда делаешь как у Грина в «Алых парусах», творишь чудеса для других людей, то к тебе это возвращается. Пусть не прямо, но обязательно вернется. Люди делают добро в ответ, а не в обмен. Видите разницу?

— Тонкая грань. А как объяснить пятилетнему ребенку, что это не обмен? Многие родители на этом ломаются, ведь обмен гораздо проще.

— У меня недавно был разговор с детьми — шесть лет Маше, восемь — Егору. Мама обратилась к ним с просьбой. Они говорят: «Мы не будем это делать». Я собрал их, усадил и спокойно объясняю: «Вот мамочка для вас делает и то, и это, заботится о доме, обо всей нашей семье. Неужели вам не хочется тоже сделать для нее что-нибудь?» Они подумали и отвечают: «Хочется. Когда ты так говоришь — хочется. А когда командуют: иди туда-то и сделай то-то, тогда не хочется». Я уточняю: «То есть мы вас просто неправильно попросили? Не тем тоном?» Они: «Да!» и пошли делать. Или играли они с друзьями, друзья ушли, нужно убрать игрушки в комнате. «Почему мы должны одни убираться?» Опять объясняю: «Вы же когда к ним в гости ходите, не убираете после игры?» Они признают: «Не убираем» и спокойно все делают. 

— То есть вы за диалог во всем и со всеми? 

— Диалог — это пароль новой эпохи. Только в тюрьме или в армии диалог невозможен. Скомандовали: равняйсь! И все равняются. Это силовая культура, в России подобного всегда было с избытком. Я начальник — ты дурак. Иди и делай! Я часто с этим сталкиваюсь в среде казенных людей, но они ведь и в семье так живут. Я помню, группа собиралась академическая, и все старались сесть подальше от научного руководителя, потому что он будет орать. А я садился поближе, потому что на меня не поорешь, я буду настаивать на диалоге. Уверен: люди с удовольствием переходят в диалоговый режим, просто нужно им помочь. 

— Ваше детство было не таким, как у ваших детей. Было меньше денег или игрушек, зато вы увлекались парусными походами, мушкетерами. Вы же ездили на Урал, в отряд «Каравелла», созданный писателем Крапивиным, а у них был девиз: всегда бороться с несправедливостью. В вашем детстве несправедливости было много? 

— Если всерьез говорить, не так ее было и много. Оглядываясь назад, я могу утверждать, что сейчас несправедливости гораздо больше. Я не говорю про 90-е, но в 80-х годах. Даже в нашем рабочем районе Москворечье диалога было не меньше. Я знаю, у меня друзья росли в Калуге, там район на район ходили драться, а у нас не было ничего подобного. Мы во дворе спокойно гуляли с ключом от квартиры на шее. Играли, старшие ребята нами занимались — придумывали игры, чему-то учили. Мы потом, когда подросли, с малышней возились. Хорошие дворы очень были. И это не одному мне повезло. В принципе поколению нашему повезло. 

— Вы сейчас для своих образовательных программ как раз и отбираете молодежь, которая хочет заниматься поддержкой своего поколения? 

— Скорее они сами к нам примагничиваются. У нас почти нет отбора сейчас, просто приходят такие. Когда сами первокурсники девять лет назад назвали программу «Капитаны России», я им говорю: «Не слишком? Вам по 17 лет, какие вы капитаны?»

— Мичманы.

— Даже не мичманы, а гардемарины. Но они ответили: «Вырастем!» И действительно выросли. И я думаю, что, когда ты имеешь высокие устремления, тебе судьба дает ресурсы, учителей, тебе даются возможности. А когда ты смотришь только под ноги… Тоже дается, но меньше. Помню, нашел в детстве у больницы 50 копеек. Был доволен, конечно. Но если смотришь в звездное небо, то тебе дается гораздо больше.

— В детстве многие мечтают стать космонавтами, но становятся в итоге единицы. Потому что в реальности от первой мысли о космосе до полета нужно пройти очень трудный путь с сотней испытаний. Точно так же все хотят стать миллионерами, но становятся единицы. Сопоставимые сложности?

— Во-первых, не так много людей хотят стать миллионерами. Люди чувствуют баланс, понимают, что да — у миллионера будут огромные прибыли, но при этом будет куча обременений и сложностей. Все, как с полетом в космос. Знаете, я с каждым десятилетием заново переосмысливаю слова Остапа Бендера: «Киса, зачем вам деньги?» Это казалось смешным в 15 лет, забавным в 25, мудрым в 35, а сейчас я понимаю, что это самый главный вопрос. Киса ничего не хотел от жизни — сосиски, котлеты из моркови и поехать в номера. Все. Зачем человеку деньги, если у него нет мечты? У нас давно в компании девиз: «Мечтать — это приказ». Если мечта большая, то деньги на ее осуществление придут.

— То есть, когда вы зарабатывали первый миллион, уже знали, на какую мечту его потратите? Или тогда было просто желание заработать?

— Мы вообще не ставили цель — заработать миллион. Нас не деньги вели. В девяностых годах рухнула старая система, начиналась новая жизнь. У нас было сообщество, мы понимали, что оказались в положении кошки, которую выбросили из окна, и хотелось просто приземлиться на четыре лапы. А дальше появились деньги, мы учились определять на ощупь или на глазок, сколько в каждой пачке рублей или долларов, но это были лишь инструменты для достижения целей. Нет, деньги важны, когда тебе есть нечего, или нужно что-то маме купить, или зарплату сотрудникам выплатить. Бывали моменты, когда мой партнер ездил и таксовал, а другой ходил в казино, чтобы выиграть деньги и заплатить сотрудникам зарплату. Я квартиру продал во время кризиса, чтобы производство не останавливалось. Но деньги в культ никогда не возводили, и первый заработанный миллион особо не отмечали. Это код людей, у которых есть свое дело. 

— Понимаю вас, и многие современные предприниматели поймут. Всегда может возникнуть кризис, карантин или иные напасти, и тут вопрос, кто побежит все продавать, чтобы сохранить хоть какие-то деньги, а кто будет спасать свое дело.

— Людей ведут не деньги. Понятно, что ни я, ни мои партнеры от денег не откажемся. Более того, если попытаются отжать, раньше это делали бандиты, теперь силовики, мы скажем: «Нет, не отдадим». Потому что деньги — это ресурсы, это кровь экономики. Мы проводили опрос: хотите, чтобы у вас было свое дело? Более половины россиян хотят иметь свое дело, а 62% хотят, чтобы у детей было свое дело. И самый главный мотив — не деньги, а то, что можно будет не по указке чьей-то работать, а самостоятельно. Это для людей главное. Работать на себя. Две трети страны! А чиновники до сих пор этого не понимают. Чиновникам кажется, что все мы как дети, которым важно, чтобы стабильно платили небольшую зарплату, а потом пенсию. Но людей заколебали командиры. Да, они хотят зарабатывать на своем деле, выбираться из нищеты и жить нормально, но это желание только на втором месте. Свобода важнее. А на третьем — творчество. Люди хотят реализоваться. Дайте эту возможность народу — вот вам и экономическая программа. Не нацпроекты, не федеральные проекты, а возможность заниматься собственным делом. 

— В последние годы появилась такая мода: богатые и знаменитые, причем как в России, так и на Западе, лишают детей наследства. Чтобы отпрыск не рассчитывал на папины сундуки с золотом, а шел своей дорогой и устраивался в жизни самостоятельно. Вы такую позицию поддерживаете? Или оставите детям свой бизнес в наследство? 

— Есть большие исследования на эту тему. Фонд «Сколково» вместе с Рубеном Варданяном и ребятами из «Феникса» уже три года проводят исследование, я за ним внимательно слежу. Действительно, около трети состоятельных людей в России считают, что достаточно дать детям хорошее образование, оставить им необходимый минимум, например квартиру. У моих старших детей есть квартиры, которые наша семья помогла им приобрести. А дальше пусть человек сам двигается. Это здорово. Мы знаем истории, когда дети олигархов сорили деньгами — гулянки, наркотики и все такое. Поэтому я согласен с тем, что баловать детей вредно. 

— То есть вы не балуете?

— Нет. Но мы не жалеем денег на развитие — на репетиторов, на спортивные школы. Вот это в приоритете. А насчет преемственности… Были бы серьезные бизнесмены рады, чтобы дети выступили продолжателями их бизнеса? Думаю, да. Но заставлять их идти по нашим стопам, конечно, не нужно. Считаю, вообще детей не надо заставлять. Не нужно, чтобы они мучились. Только если сами захотят, заинтересуются, можно будет передать им управление. Я недавно с товарищем разговаривал, он строитель, и спросил: «Ты бы хотел, чтобы дети продолжили твое дело?» Он говорит: «Да, конечно». Но ведь он же не стройку хочет передать детям. И я тоже хочу передать не косметику и парфюмерию. Наше дело — забота об укреплении и развитии России, такими нас воспитали. Вот это дело важно передать детям. А конкретно, чтобы они тюбики делали, или одежду шили, или в его случае строили дома, это не существенно. 

— А если дети пойдут по другой дороге и выберут дело, которое вы не одобряете. В этом случае попробуете переубедить, оспорить и повлиять на ситуацию, чтобы уберечь от ошибок? 

— Ни в коем случае. Я всецело за самореализацию человека. Это очень ценно. У нас не любят тех, кто списывает в школе или совершает ошибки. Всегда говорят: это плохо. Возможно, в индустриальном мире, где нужно правильно соединить два проводка, ошибаться плохо. Если ты инженер и строишь мост или работаешь с паровыми котлами, ошибаться опасно. Но в XXI веке наступила новая эпоха — эпоха творчества. И сейчас  предприниматель должен любить ошибаться. Ты три раза ошибся, а на четвертый сделал прорыв. Нашел гениальное решение. Почему у нас в государстве не получилась модернизация, объявленная Медведевым? Потому что ее доверили казенным людям, а у них главное правило: не ошибаться, иначе уволят или посадят. А если ты творчески подходишь к делу, то начинаешь любить ошибки, потому что с каждой набитой шишкой ты понимаешь, как делать не надо. Это повышает опыт. Когда в СССР делали ядерную бомбу, разведка добыла американские чертежи и сэкономила несколько лет, потому что наши ученые увидели, как делать не надо. Вот по этому пути не ходи, там тупик. Так и здесь. Пусть ты потеряешь год или миллионы — мы три года назад ошиблись и потеряли кучу денег. Но эту ошибку мы уважаем. Да, мы ошиблись, но мы это признаем и учимся на ошибках. Я именно это детям и говорю. Поэтому пусть они ошибаются, я не буду их останавливать. 

— Раньше подростки зависали в YouTube и Instagram, сейчас TikTok пришел. Дети туда ныряют с головой, и многие родители видят в этом угрозу. Запрещают соцсети, отбирают гаджеты…

— Каждый родитель сам должен решить. Если кто-то хочет запрещать, если у него такая концепция воспитания, пусть запрещает. Мы идем другим путем. Вот захотели они посмотреть фильм — пожалуйста. Но сначала давайте прочитаем книжку, пусть воображение поработает, а потом пойдем и вместе посмотрим. У нас так было с «Гарри Поттером» и «Властелином колец». Но это не запрет, мы просто убеждаем, что так интереснее. Ну, вот дети смотрели «Свинку Пеппу». У нас так себе впечатления от свинки Пеппы, но в общем-то ничего ужасного не произошло. Хотя пытались переубедить, что «Маша и медведь» лучше. 

— То есть вы и здесь за диалог?

— Да. Но можем и сказать детям решительное «Нет!» Тогда короткий диалог получится. Но что касается TikTok, тут лучше нырнуть в новую соцсеть вместе с детьми. Ведь почему детей тянет в TikTok? Потому что там есть жизнь. Потому что там можно стать кем-то, причем очень быстро. Моя дочь в 11 лет монтирует какие-то фильмы, ей это интересно. Просмотров пока мало, но ей интересно, потому что это творчество. Еще недавно жизнь была в YouTube, потом она перешла в Instagram, сейчас перетекает в TikTok. Но пройдет два-три года, и появится новая завлекательная сеть, а про эту все забудут. 

— Не так часто случается беседовать с женатым миллионером, поэтому интересно узнать: вы от жены заначку прячете?

— Нет, у меня такого нет. У нас общий сейф. 

— Вы с Еленой познакомились на занятиях по игре го. 

— Да, это японская игра, стратегическая. 

— То есть вы встретили красивую женщину, которая явно имеет склонность к стратегическим играм, и уже много лет вместе. Кто кого стратегически обыгрывает? Чаще получается, как вы хотите или как она?

— В чем преимущество отношений муж-жена? Есть люди, которые видят в них просто узаконенные отношения, — это отдельная история. Но многие ищут в браке не только любовь, а еще и партнерство. Партнерство предполагает, что у одного человека в каком-то вопросе есть определенный пакет голосов и у другого есть пакет голосов. Как в акционерном обществе. В семье по одним вопросам контрольный пакет у жены, по другим — у меня. Но у кого бы ни был этот контрольный пакет, решение не принимается в одностороннем порядке. Знаете, у силовиков, у блатных и у части предпринимателей принято жену не спрашивать, и мнение ее всерьез не воспринимается, ей ничего не рассказывают, она не знает, где активы и что происходит с бизнесом. У нас семья все решает вместе. Обсуждаем, советуемся. 

— Когда путешествовать едете, кто выбирает маршрут?

— Это решает Лена. Жена с детьми ездит чаще, когда я работаю, едут без меня. Где им интереснее, туда и едем. 

— Проект «Дебаты-кандидаты», который вы провели в интернете, наделал много шума. У нас в стране к дебатам не привыкли, не то что в Америке.

— Европейское качество дебатов еще более высокое, чем в Америке. В Великобритании, Франции, даже в Германии. А качество в России… Это вообще не дебаты, конечно. 

— У нас дебаты если смотрят, то скорее как шоу — вдруг опять кто-нибудь плеснет в лицо оппоненту апельсиновым соком. Да и сами кандидаты приходят не для того, чтобы о своей политической программе рассказать, а чтобы противника замочить посильнее и пообиднее. Вы к чему своих кандидатов готовите?

— У проекта «Дебаты-кандидаты» изначально было несколько задач. Во-первых, мы хотели показать людям, особенно молодым, что политика — это интересно и это не дело партийных начальников с животиками, которые еле ходят по коридорам власти. Нет, мы хотим представить тип нового политика. Показать, что политика — это не грязное дело, как думают многие молодые люди. Мы расколдовали блогеров. Большинство блогеров избегали политики, а теперь мы видим, что они перестали бояться. Мы видим, что больше ста кандидатов-блогеров пойдут кандидатами в Государственную думу.

Второй момент. Мы хотели проверить, а кому вообще в нашей стране это интересно? У нас готовы стоять в очередь только на «Фабрику звезд» или «Дом-2», или политическое реалити-шоу тоже привлекательно? Мы получили три тысячи заявок, из которых выбрали 30 кандидатов, и в течение всего шоу с ними знакомились, работали, обучали. И участники показали огромный рост. Я очень люблю образование не академическое, хотя и лекции тоже нужны, но я за образование деятельное. Так построены «Капитаны». Почему выпускники этого проекта такие сильные? Потому что они все время в деятельности, а не просто конспекты пишут, когда профессор что-то втирает. Надо не готовиться к жизни, а просто жить. И в проекте «Дебаты-кандидаты» мы применили тот же принцип. Участники прошли через многое, включая попадание в автозак, решение реальных проблем людей. Это был не суррогат, а деятельная практика. Участники росли на глазах, но вместе с ними росли и зрители шоу. Знаете, вот когда сеешь зерно в чернозем, во взрыхленную почву, то результат будет. Но самое интересное. Это когда прорастает зернышко возле тропинки. Случайно оброненное, где все его топчут, это зерно — самое крепкое, самое интересное. Русская литература XIX и ХХ веков жила под страшным гнетом цензуры, но там было много шедевров. А когда открыли шлюз, миллионы проходных книг.  В тепличных условиях, в черноземе что угодно вырастет, а в суровых условиях — только самое жизнеспособное. Поэтому я очень вдохновлен, что участники нашего проекта так быстро растут, и это значит, что, если чуть-чуть изменится политический климат, мы получим тысячи активных кандидатов. 

Третье. У тех тридцати кандидатов, которые мы выбрали, не было особого отрыва от остальных. Нам после первой серии даже писали комментарии: мы думали, что вы соберете лучших из лучших. Но мы-то хотели собрать обычных людей. Таких, как сотни тысяч в России, чтобы показать всем остальным: если эти так выросли, то вы-то чего сидите? Может, пора встать с печи? Начать действовать?

Нам хотелось проверить, какая аудитория будет у этого шоу. Мы не рассчитывали на десятки миллионов, но переживали: а вдруг там будут сотни тысяч. То есть мы не выйдем за рамки политизированной тусовки, которая и так шерстит телеграм-каналы. Но мы вышли за эти рамки.